За гранью снов
Шрифт:
Какая ему разница?! Подумаешь, надругался кто-то над его рабыней! Так это тут, наверное, на каждом шагу происходит! Чего он бесится?!
– Только пытались?
– повторил он гневно, продолжая причинять мне боль своим захватом.
– Да, да!
– закричала я, приподнявшись и невольно оказавшись в нескольких сантиметрах от его лица.
– Да!
– повторила я уже тише, глуше, ощутив, что гнев сменяется отчаянным дыханием и сердцебиением. Что за черт?..
– Да, они только пытались, - сказала я совсем тихо и сглотнула.
Продолжая
– Хорошо, - сказал он так же тихо, как это сделала я.
Я не успела отстраниться, наши лица стали еще ближе. Смешались два дыхания в одно, глаза жгли огнем, выжигая на мне - это уж точно - огромную метку принадлежности. Ему.
– Они поплатятся за то, что сделали, - клятвенно заверил меня Штефан, касаясь моих губ своими губами.
– Клянусь.
– Но они ничего не сделали… - выдохнула я ему в губы, стараясь отстраниться.
Откуда это чувство во мне? Летящее, щемящее... Неужели он... нежен!? Со мной?..
Не ответив, Кэйвано с грозным рыком прижался к моим губам, сминая их своими, проникая языком в рот и утверждая свое право на то, чего негодяи так и не сделали. Он снова меня подавлял. А я поддавалась.
Я попыталась вырваться, бороться. Его поцелуй причинял мне боль вначале, а потом, когда внезапно превратился из страстного в ласкательно-нежный, от новых ощущений, что во мне зародились, попыталась его оттолкнуть от себя. Испугалась. Он так никогда не делал, - в памяти были свежи воспоминания совсем других поцелуев, совсем другого... наказания. Я вновь попробовала вывернуться из его рук, протестующе что-то пробормотала ему в губы, но он лишь сильнее захватил в плен мой рот, раздвигая губы языком.
Он не отпустил меня. Он доказывал свое превосходство и свою власть надо мной тем способом, который считал самым эффективным. Он был почти нежен. Сначала неистов и агрессивен, даже несколько груб, срывая с меня платье, которое принесли мне по его указанию взамен разорванному. Но потом будто что-то вспыхнуло в нем. Его касания изменились, оставаясь решительными, даже где-то отчаянными, властными и покоряющими, они вместе с тем превратились в томительные, сладко болезненные и возбуждающие. Он знал, что делает, этот демон, этот дьявол во плоти.
Боль отступила, или я просто не обращала на нее внимания? Она забылась, растворилась в ощущениях.
Черт возьми, он знал, где и как, в какой момент коснуться, чтобы я вскрикнула или, вцепившись в него, молила не останавливаться. Он всё это знал. То, что он делал, не было похоже на то, что я испытала перед побегом. Словно два разных человека. Две сути одного целого. Две стороны медали темного Князя. Они сочетались в нем наравне друг с другом. Грубость и нежность, власть и покорение, звериный рык и хриплый стон. И я, отдаваясь во власть одного, не могла не признать, что падаю ниц и перед вторым.
– Скажи,
– Скажи, - говорил он, разжигая во мне не просто страсть, но вожделение и распутность.
– Скажи!..
Нет, нет, нет! Не могу, не хочу, не буду!.. Нет... Пожалуйста!..
Я предательски застонала, когда он коснулся меня губами. Поцелуй-укус, а потом... влажный язык на моей коже. Дрожь пронзила, казалось, до основания. Дьявол! Он дьявол во плоти!..
– Скажи, Кара, - шептал змей-искуситель.
– Ты проиграешь, детка. Всё равно проиграешь...
– Не-е-ет, - простонала я, желая вырваться, но лишь неистовее сжимая Князя в своих объятьях.
Почему он такой? Почему он... нежен? Черт возьми, другого его легче ненавидеть и помнить зло... А сейчас... Почему он другой!?
– Ну, давай, - касаясь разгоряченной кожи, шептал дьявол.
– Скажи мне это, и ты получишь... всё. Кара?..
– Я принадлежу тебе, - покорилась я, понимая, что проигрываю.
– Принадлежу… ох… тебе!..
– и ощутила, наконец, столь желанную плоть в себе. Ощутила его в себе. И закричала от восторга… и ненависти к тому, что превратилась в распутную девку для утех, как он и говорил.
И, черт побери, это было моим наказанием! Пламенные ответы моего тела, жар дыхания, гортанный стон, вырвавшийся из меня против воли, желание касаться его, быть с ним рядом, кожа к коже. Близко, глубоко, томительно и сладко. И глупо было отрицать, что дело только в теле. Дело было в нем. В дьяволе, который укрощал меня день за днем, упрямо двигаясь к главной своей цели. И в этом было мое наказание. Он почти добился своего. Покорил меня полностью.
И за это я ненавидела его еще больше. Но всему в вину ставила не это, а то, что произошло перед моим побегом. А он негодовал по этому поводу. «Но что же ты ожидал, хотела крикнуть ему я. Как ты поступил со мной, что сотворил?!». И главное, - почему, за что? Без объяснения причин! Я, конечно, понимаю, что являюсь здесь рабыней, что со мной дозволяется делать всё, что душе угодно, без зазрения совести и угрозы наказания, но сказать, что именно я сделала не так, как он того желал, можно было! Но Штефан не сделал этого. И на это он тоже имел право. А я не имела права ни на что. И это вновь возвращало меня с небес на грешную землю, на круги своя, - кто есть кто из нас двоих.
Он спрашивал, обижаюсь ли я. Странно, что он вообще затрагивал эту тему. Не всё ли ему равно, что я чувствую? Он сам четко дал понять в наш последний разговор, кто я, и кто он. Переходить грань не стоило. Я и не пыталась. Но он, по всей видимости, считал иначе. Поэтому так поступил со мной? Потому, что решил, будто я пытаюсь... Не могу уловить полет его беспощадных крошащихся на клочки мыслей. Потому что думал, что я пытаюсь перейти грань и стать кем-то большим, чем обычная рабыня?! Какой бред! Князь не должен думать об этом, его не волнуют такие мелочи. Но что творится в его голове... кто знает?