За гранью снов
Шрифт:
– Она была наказана, - коротко бросил Штефан, принимаясь за еду.
– Неужели?
– саркастически усмехнулась леди Бодлер, злясь на него за то, что ему, похоже, их разговор мешал обедать. Какое уничижение... и даже оскорбление!
– Да, - твердо заявил Штефан, пронзив ее взглядом.
– Так, как я посчитал нужным.
София нахмурилась. Сдержанность и хладнокровие Штефана выводили ее из себя. Переполнявшие ее эмоции стало сдерживать всё сложнее. Так же, как и скрывать неудовольствие, негодование и безумную
– Когда ты избавишься от нее? Когда она перестанет стоять между нами?
– выпалила она, почувствовав нутром, что не стоило задавать подобный вопрос. Но ничуть не жалела, что сделала это. Он должен сейчас задуматься о том, что может потерять ее. Он должен выбрать. Ее выбрать, а не эту... мелкую шлюшку!
Нужно выяснить всё окончательно. И пусть он делает выбор. Князь Кэйвано не должен ошибиться, он сделает правильный выбор, она была уверена. Слишком он был... Князь.
Штефан застыл, посмотрел на нее так, что ей показалось, он дал ей пощечину.
– Я не собираюсь от нее избавляться, - слова, как новый шлепок.
– И она не стоит между нами.
– Неужели?
– вскрикнула девушка, раздосадованная его спокойным равнодушием и безразличием. К ней!
– Ты думаешь, я ничего не чувствую? – продолжила она, не обращая внимания на то, что на них стали оглядываться. – Думаешь, ничего не замечаю? Твоя девка подошла к тебе уже слишком близко! Как много ты ей позволяешь, а? Она еще не командует в твоем доме?!
Штефан стиснул зубы так, что на скулах заходили желваки. Холодные серо-голубые глаза полосонули ее гневом. Никому лучше не видеть этого взгляда. София внутренне сжалась, сглотнув и ощутив дрожь, но не подала виду, что взволнована. Истинная аристократка, она оставалась невозмутимо... импульсивной.
– Мне не нравится тон, которым ты со мной разговариваешь, София, - проговорил он, не повысив голоса.
– Да ты что?
– возмущенно взвизгнула девушка.
– А сказать тебе, что не нравится мне? Сказать, Штефан?
– ее карие глаза от гнева стали почти черными и полыхали огнем.
– Мне не нравится, что со своей шлюхой ты проводишь больше времени, чем со мной. Не нравится, что мне - дочери дворянина!
– приходится ожидать подачки от рабыни, ждать, когда ты с ней наиграешь и соизволишь прийти ко мне!
– она пронзила его ядом, метая молнии глазами.
– Ты думаешь, это должно мне нравиться? Приносить удовольствие?! Я должна закрыть на это глаза?
В сознание раненой птицей рвалось предупреждение, что нужно остановиться, но она не могла побороть в себе пламенный порыв. Негодование рвалось из нее через край. А Штефан продолжал молча свирепеть.
– Да кем ты меня считаешь!? – воскликнула София, срываясь.
– Своей очередной подстилкой?!
– Почему же сразу так грубо, - выговорил Штефан всё так же спокойно.
– Не подстилкой. Но и жениться на тебе я тоже обещания не давал. У тебя какие-то претензии ко мне?
– его брови иронично дернулись.
– Считаешь, я должен попросить прощения
Она едва не задохнулась от возмущения и негодования. Ее просто игнорируют! И слышит он лишь то, что желает слышать, а не то, что она объясняет.
София сжала кулаки, чтобы не залепить ему пощечину. За нее она бы дорого потом ответила.
– Я лишь хочу, чтобы ты относился ко мне соответственно моему статусу и положению!
– А я отношусь к тебе иначе?
– вновь изогнулись его брови, а губы скривились.
– Не замечал…
– Совет был бы рад нашей свадьбе, ты это знаешь! – с шипением выдохнула она, хватаясь за соломинку.
– Знаю, - кивнул Штефан с холодным княжеским равнодушием.
– Но я не давал подобного обещания, повторяю еще раз, - вновь острый взгляд ей в глаза.
– Тебя не устраивает положение, которое ты сейчас занимаешь в моей жизни?
– слишком прямо и откровенно, так же, как говорила и она, вызывая его на дуэль.
– Думаешь, я не заслужила хотя бы уважения?
– взорвалась София, стреляя молниями глаз.
– За два года отношений! Я была верна тебе, я…
– А я просил этого?
– грубовато ответил Штефан, пронзив ее холодом глаз.
– Я не запрещал тебе поступать так, как ты считаешь нужным. Против твоих отношений с кем-то помимо меня, я тоже не возражал. Ты была вольна поступать, как тебе заблагорассудится, - он пожал плечами.
– Ты не делала этого? Так причем же тут я? Я тебе в верности никогда не клялся!
– Но ты променял меня на рабыню!
– воскликнула София.
– Ты это понимаешь?! Что я должна думать, как это понимать?! Смириться, может быть, что дочку аристократа променяли на шлюху?!
– Ты утрируешь, София, - сухо отозвался Штефан, а София не могла остановить поток гневных слов.
– Ладно, ты не уважаешь меня и не считаешься с моим мнением, - горько сказала девушка.
– Но подумай, что скажут в Совете! Тебя вообще не волнует мнение окружающих?!
– Когда оно волновало кого-то из рода Кэйвано? – раздраженно проговорил Штефан, начиная заводиться.
– Ты сейчас серьезно?
– ужаснулась София и уставилась на него с изумлением.
– Ты сошел с ума… Ты что, действительно, хочешь сказать, что... – глаза ее сузились, а губы сжались в тонкую полоску. – Ты променял меня на рабыню?! На невольницу? На ту, которой дозволено лишь ноги тебе вытирать!?
– Тебя это не должно касаться, София.
– Не должно касаться?! – вскричала девушка. – Я твоя невеста, Штефан!..
– Невеста?
– ядовито выговорил он, сощуренными глазами посмотрев на девушку.
– Я только что тебе это сказал, что ничего не обещал, разве нет? Ты мне не невеста, и никогда не была ею. Подстилкой, как ты говоришь, да, может быть, но не невестой.
Губы Софии сложились в тонкую ниточку, а глаза яростно заблестели. Бесконтрольное желание ударить его почти вырвалось за край ее терпения и растоптанной гордости.