За гранью вечности
Шрифт:
Утро было поздним, поэтому на городском базаре уже во все стороны шныряли домохозяйки и незадачливые купцы, стараясь подешевле найти то, что можно потом подороже продать. У хлебопечных лавок было особенно многолюдно. Обозы со свежим хлебом пустели за считанные минуты. Приятный запах мучного быстро разлетался по базару, а затем и по узким улочкам большого города. Всё шло своим чередом. В мастерских и ткацких лавках уже вовсю шумели станки. Курьеры, в основном молодые мальчишки, не переводя дыхания, бегали по домам, разнося письма и мелкую корреспонденцию. Хозяева таверн, хмурясь и ворча себе под нос, выметали на улицу осколки стекла и мелкий мусор – память о вчерашних шумных посиделках, зная, что сегодня вечером это повторится. Город жил,
Но в одной из таких усадеб окна были плотно занавешены – хозяева еще спали. Поместье принадлежало сыну военачальника Бертрона – главы далёкой элийской провинции. Стоит ли говорить, что в мире, погружённом в бесконечную войну, знатные представители военных профессий: а именно офицеры, генералы, командующие и военачальники – пользовались особым уважением.
Дверь в просторную, богато обставленную спальню, тихонько открылась, и из коридора показалось лицо слуги.
– Доброе утро, мой господин, – обратился он к молодому юноше, лежавшему на большой двуспальной кровати.
Хозяин уже давно проснулся. Он лежал с открытыми глазами, подложив руки под голову и смотрел в потолок, молча размышляя о своём. Заметив слугу, молодой человек повернул к нему голову и легонько кивнул.
– Доброе.
– Приказать сделать завтрак?
– Пожалуй, – промолвил юноша и рывком присел.
Дверь в покои послушно закрылась, и он вновь остался один в тишине.
Молодой хозяин переместился на край кровати и спустил ноги на прохладный пол. Найдя на ощупь тапки, юноша встал и направился к окну. Он обошёл большой лакированный деревянный стол – к нему было задвинуто воистину царское кожаное кресло, отодвинуть которое, было, скорее всего, очень непросто из-за его огромного веса. Парень одёрнул плотные шторы, и в глаза ударил яркий свет – был уже полдень. Промычав что-то невнятное, он отвернулся и лениво потопал к двери, накинул на себя халат и вышел в коридор, устланный великолепным бархатным ковром. Спустившись по длинной лестнице вниз, у входа в столовую он встретил своего слугу – худого мужчину лет пятидесяти, одетого в привычный чёрно-белый фрак.
– Две минуты, мой господин, и завтрак будет готов, – он покорно поклонился хозяину, как всегда статно держа спину, сложив руки за спиной.
– Благодарю, – сказал на ходу юноша и направился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок.
Молодой человек умылся, зачесал назад длинные желтовато-русые волосы и подошёл к замшевому креслу, на котором его ожидало чистое одеяние: тонкая белая рубашка с волнистым воротником, узкие белые брюки и фиолетовый камзол из плотной и, очевидно, дорогой ткани. У кресла покорно стояли высокие тёмно-коричневые блестящие сапоги на невысоком каблуке. Обувка была, так сказать, последним веянием моды, но вот надеть её было непросто. Сапоги имели странную и неудобную застёжку сзади, но что поделать. Наконец, справившись с непослушной обувью, молодой человек подошёл к зеркалу, повернулся боком и стал любоваться своим внешний видом.
«Неплох, неплох», – улыбнувшись, подумал он про себя. Фиолетовый камзол с золотой прострочкой на груди, спине и воротнике сидел чудесно. Его дополняли блестящие вставки на плечах и расписной кожаный пояс с большой золотой бляшкой. На груди слева был пришит чёрный прямоугольный кусок ткани с двумя жёлтыми горизонтальными полосами посередине. Это был отличительный знак офицера второго ранга.
Налюбовавшись, парень оправился и гордым шагом пошагал в столовую,
Кушанье было подано, и рядом с молодым человеком уже стояло несколько накрытых крышками блюд и с десяток стаканов с напитками. Приоткрыв крышки и поразмыслив, с чего бы начать, он принялся завтракать. Слуги и повара чинно стояли шеренгой в стороне и молча ожидали, когда их господин закончит трапезу.
Наконец, молодой человек сложил приборы и, вытерев лицо салфеткой, встал из-за стола. Слуги тут же забегали, унося тарелки, вилки и ножи с собой. Хозяин меж тем направился к выходу из дома.
Вдохнув полной грудью свежий воздух с веранды, юноша оглядел свои владения и пошагал через сад к воротам поместья. Довольно немаленький парк представлял собой настоящий рай для перфекциониста – идеально ровно выстриженные кустарники по бокам выстланных белым камнем дорожек, одинаково пышные деревья, высаженные симметрично на небольших островках, небольшие прудики по сторонам, маленькие декоративные мостики над ними – всё это было заслугой бесчисленной армии слуг и садовников.
У ворот поместья парня встретил горбатый старичок с бородой – его дворецкий. Юноша улыбнулся слуге, и тот молча открыл довольно тяжёлые для немощного старца створки из кованого металла.
Молодой человек вышел из усадьбы на светлую длинную аллею, устланную ровной каменной плиткой. Громко шагая новыми сапогами офицер двигался вниз по улице к окраине города, задумавшись о чём-то. А мысли его были довольно серьёзными. С минуты на минуту в город должна была приехать его невеста – красавица Эви вместе со своими родителями. Юноша пригласил девушку к себе, чтобы совершить, пожалуй, самый главный и ответственный поступок в его жизни – торжественно просить её руки.
Они были знакомы с детства, когда молодой человек жил ещё в Бертроне со своим отцом. Эви была дочкой губернатора Юфросина – города в элийской провинции Интердика, но часто приезжала в Бертрон на отдых с родителями. Уникальные солёные воды местных озёр по слухам обладали целебными свойствами, и все зажиточные семьи хотя бы раз в год навещали солнечный Бертрон, чтобы поправить здоровье и зарядиться энергией на сезоны вперёд.
В один из таких случаев юный Дариус, а именно так звали парня, и повстречал прекрасную Эви. Она прогуливалась по мостовой вдоль берега озера вместе с мамой, когда к ней подошёл светловолосый мальчик и назвал своё имя. В этот же вечер Дариус показал гостям лучшие уголки Бертрона, а уже через неделю семьи детей обедали вместе – родителям девочки очень нравилось то, что за ней ухаживает сын военачальника. Ваталлос ан Боуэн, отец Дариуса, тоже не был против. Добрая и милая Эви сразу ему понравилась, и он поддержал выбор сына. Да и связи с высшими кругами Интердики, так сказать, никогда не помешают.
Через пару недель семья девочки должна была возвращаться в родной край. Но дети не забывали друг друга: они еженедельно писали друг другу письма и планировали новую встречу. Через год это случилось. Не без желания их родителей, естественно: какой союз мог бы получиться с политической стороны.
Так проходили годы. Через несколько лет Дариуса определили в военную школу при знатном легионе, а Эви пошла учиться в академию для девочек – так уж было принято в высших кругах.
И вот, наконец, перед нами красавец Дариус ан Боуэн – молодой офицер второго ранга. Высокорослый, широкоплечий кареглазый блондин: бархатные волосы до плеч, ослепительная улыбка и ехидный взгляд. Но как изменилась за это время милая Эви, чью завораживающую улыбку Дариус вспоминал каждый божий день? Наверное, стала ещё прекрасней. Хотя куда уж прекрасней?