За гранью вечности
Шрифт:
Териан вовремя решил сделать остановку: небо вдруг потемнело – Асмодея медленно погружалась в ночь. Ветер стих, но при этом стало заметно холоднее.
«Нужно поторопиться…» – решил Даэв, наблюдая за узорами, что рисует в воздухе его тёплое дыхание.
Костры быстро разожгли, самодельные палатки и шатры расставили вокруг огня, стараясь не нарушить ни одно правило сооружения лагеря: отчётливые дороги, одинаковая концентрация жилищ как в центре, так и по окраинам ночлега и тому подобное. Пускай в снегах работать было непривычно и сложнее обычного, но правила – как говорится, всегда те же самые.
Когда воины разбрелись по шатрам, Даэвы заняли свои места на холмах и между ними. Ночи на северном осколке
Уже через несколько минут стояния на одном месте начинаешь чувствовать, как мороз потихоньку пробирается под доспехи и сковывает тело. Здесь совершенно неважно, кто ты: Даэв или человек – холод одинаково воздействует на всех. Безуспешно пытаясь отогреть замёрзшие ладони своим дыханием, элийцы продолжали смотреть в унылую, опасную темноту ночного асмодианского леса. Чтобы в конец не задубеть, нужно было двигаться. Но металлическое бряцание могло с головой выдать вас, как и светящиеся глаза, которые приходилось сужать в полоску, чтобы их сияние не было видно издалека.
Пока светлокожие бессмертные считали секунды, пытаясь при этом как-то бороться с холодом, единственный асмодианин в походе чувствовал себя в своей тарелке. Да, он тоже ощущал озноб, но шерсть на спине, более плотные доспехи и врождённая морозоустойчивость играли свою роль. Териан Лекас не дрожал, не перепрыгивал с ноги на ногу и не грел ладони дыханием. Он молча стоял возле высокого дерева и поглядывал по сторонам, стараясь заметить в округе любое движение. Но, в отличие от элийского леса, где ночью просыпается вся природа, здесь, в Асмодее, всё было наоборот: живность разбегается по норам, редкие птицы забираются в дупла и ждут в них прихода нового дня.
Мужчина в темноте видел хорошо – ещё один подарок Асфеля помимо цвета кожи и когтей, но более всего он надеялся на чутьё бессмертного – оно должно безотказно бить тревогу, когда кто-то из потенциальных врагов находится рядом. Эдакий сканер пространства, только природный. Это шестое чувство никогда не подводило Териана раньше, но после встречи с Ариссой оно начало «барахлить». Даэв чувствовал, что с каждым днём всё сильнее отторгается его «ангел-хранитель», что больше не может контролировать своё чутьё. Бессмертный раскололся на две части, каким и был сто тридцать три года назад: на Териана Лекаса и Ядовитого Лиса. Он понимал, что большинство его воспоминаний – ложь, но связь с Терианом была необходима для выполнения поставленной задачи, оттого приходилось разделять с ним свою душу. Это могло легко свести с ума: два человека в одном теле – но мужчина держался. Он подавлял любые конфликты между личностями: вечно спокойного Териана и визжащего от ужаса Лиса. Отзывался Даэв по-прежнему на старое имя, и это понятно: во-первых, как-никак помогает поддерживать связь, а во-вторых, объяснять встречным об истинной своей сущности было совершенно излишне.
Но всё равно душа Териана Лекаса была сильнее. Пока бессмертный считал себя им, он жил в гармонии с собой – Териан подавлял воспоминания Лиса, полностью опутав его душу нитями своей паутины. А теперь вживлённая стигма вновь начала чувствовать себя чужой в этом теле. Она снова пыталась заполучить мужчину, но он не хотел больше забывать, кто он есть на самом деле, поэтому сопротивлялся, и Териану это не нравилось. Стигма стала агрессивной, Даэв чувствовал внутри себя непомерную злобу и ненависть как ко всему миру, так и к самому себе. Добавлял огня в этом безумном коктейле сам Лис – проснувшись от долгого сна, он не знал, как себя вести, оттого паниковал, забиваясь в самый угол, когда видел перед собой образ сильного Териана Лекаса. Две личности жили внутри бессмертного, но он не отдавал право захватить контроль над собой ни одной из них. Асмодианин не доверял ни той, ни другой: Териану – из-за многовековой лжи,
Ночь прошла спокойно – ничего подозрительного не было замечено. С наступлением утра лагерь оживился: шатры опустели, все подошли к огню, чтобы отведать то, что легионеры-повара (они по традиции назначались по жребию) приготовили, пока светало. Даэвы вернулись в лагерь подкрепиться и согреться. На дневной пост выставили четверть легиона смертных – как-никак дозор нужен и в светлое время суток.
Териан тоже вернулся к элийцам. Поравнявшись буквально с первой палаткой, он встретил на себе пристальный взгляд Невмы, стоящей возле огня в окружении своих легионеров.
– Как спалось? – с некой издёвкой спросил он, приблизившись к женщине.
Воины тут же обступили его, словно верная охрана, защищая своего господина.
– Чудесно, – сухо ответила командующая. – Когда выступаем?
– После завтрака пусть начинают разбирать лагерь, – сурово промолвил асмодианин. – Сбор через два часа.
– И сколько до позиций повстанцев? – Териан собирался идти, но Невма остановила его вопросом.
Мужчина молча кивнул в сторону высящегося холма в десяти километрах от лагеря.
– За холмом находится сторожевая башня и высокая стена. Она служит границей снегов. Полагаю, её нам и нужно осадить.
– Полагаете? – искривила лицо воительница. – То есть, Вы устраиваете весь поход на предположениях?
– Да, – буркнул Териан.
– Знаете, что?! – воскликнула Невма, но северянин её перебил.
– Раз войска Видара не продвинулись дальше полосы зимы, значит, земли за стеной принадлежат повстанцам.
Мужчина посмотрел на собеседницу строгим взглядом, на что она только едва заметно кивнула.
– И как нам осадить стену? – сбавив пыл, спросила командующая. – Какой она высоты и протяжённости?
– Протяжённость – сотня миль. Высота везде разная. С холма нам будет проще зачистить её. Охраняет рубеж максимум пара сотен риваровцев – не думаю, что у них здесь больше людей. Брать стену будем через верх – Даэвы нападут на лагерь с воздуха и откроют нам ворота.
– Здесь есть ворота? – удивилась Невма. – Вокруг лес. Зачем делать ворота рядом с лесом?
– А как возвращаться разведке? – ухмыльнулся в ответ асмодианин. – Где брать дрова для костров и брёвна для домов? Деревья-то по ту сторону уже давно вырубили. Раньше по этой стене шла граница между землями людей и оборотней. Мы с ними долго воевали, но в итоге смогли заключить мир. Стена служила опорой и защитой для жителей к востоку отсюда.
– И куда теперь делись эти оборотни?
– Никуда. Они переселились северней, так как эти леса омертвели: живности для охоты здесь давно не найти.
– Вы знаете, где находятся эти ворота?
– К ним вас и веду, – сощурившись, ответил асмодианин, уже в который раз собираясь уходить.
– А с той вышки нас не заметили? – продолжала Невма. – Костры горели всю ночь.
Териан устало вздохнул и ответил:
– Если бы заметили, мы бы об этом уже давно узнали. Подумайте: вы башню не видите, значит, и она не видит вас. Дыма от костров ночью тоже не видать, а свет от них не настолько ярок, чтобы обратить на это внимание в метель.