За гранью вечности
Шрифт:
«Не больше трёхсот человек», – решил он.
Элийские бессмертные, словно коршуны, ринулись за добычей. Асмодианские воины в старых худых доспехах, бродящие между палатками, быстро увидели над головами нарастающие тени и, закричав что-то на своём языке, бросились врассыпную. Кто-то успел достать из-за пазухи меч и попытался дать отпор крылатым людям, но у смертных не было шансов. Услышав крики на улице, из шатров повыбегали полуодетые мужчины, но их в миг настигли клинки и стрелы элийских Даэвов. В некоторые палатки прилетали разрывающиеся огненные шары, пущенные магами, и те вспыхивали, словно
Териан Лекас, нахмурив брови, облетел лагерь с высоты, при этом не убив ни одной жертвы. Среди асмодиан не было Даэвов, а, как известно, Териан не нападал первым на простых людей. Мужчина приземлился перед воротами и принялся открывать тяжёлый засов. Спустя полминуты это получилось, и, навалившись на створки, он отворил их для прохождения элийского гарнизона. Основные силы южан всё ещё ждали сигнала на вершине холма. И это было знаком. Невма подняла руку и, взмахнув ею, скомандовала войску двигаться к стене. Из-за деревьев начали появляться ровные ряды элийских легионов.
Когда армия вошла в ворота, из трёх сотен асмодиан уже почти никого не осталось – крылатые воины убивали каждого без разбора. Элийцам открылась картина на горящий лагерь. Все шатры пылали, а между ними в неестественных позах десятками лежали тела северян.
– Отличная работа! – воскликнула Невма, кивая увиденному. – Мы внутри.
Асмодианский Даэв приземлился в глубине лагеря поодаль от элийских войск и сбросил крылья.
«Это простое истребление, – подумал Териан, строгим взглядом осматривая пепелище. – Они не ждали атаки. У них не было шансов…»
Мужчина медленно пошагал между догорающими остатками шатров, разглядывая тела жертв новой войны. Многие трупы лежали на груди без голов, у некоторых из спин торчали стрелы. Териан Лекас напряг мышцы лица, сжал кулаки, но продолжал идти вперёд. Вдруг сквозь треск пламени он услышал тихий хрип. Даэв замер, повернул голову в сторону и увидел лежащего на боку к нему спиной асмодианского мужчину. Он был не в броне, а в обычной плотной меховой куртке. За поясом покоился старый меч.
Териан медленно подошёл к нему и, наклонившись, повернул его на спину. Из глубокого пореза на горле сочилась тёмная кровь. Выплёвывая её и захлёбываясь, он лишь громко хрипел не в силах позвать на помощь, а глаза, полные ужаса перед увиденным, смотрели вверх. Мужчина не мог ничего сказать, он лишь дёргался и громко плевался пенящейся изо рта кровью. Даэв навис над ним и достал короткий меч из ножен. Тогда асмодианин увидел над собой чужую фигуру и суетливо перевёл на неё взгляд. Он набрал в грудь воздуха и медленно прохрипел, трясясь от предсмертных конвульсий:
– Ты… был с ни…ми… Я… ви…дел…
Мужчина не моргал. Он вцепился широко открытыми глазами в Даэва и смотрел на него, не отрываясь. Териан молча прислонил холодное лезвие к ране, отчего тот задёргался сильнее и начал кашлять, а глаза умоляюще говорили: «Нет!».
– Пре…да…тель… – донеслось из уст мужчины, и бессмертный резко и глубоко полоснул по его горлу. Асмодианин в тот же миг обмяк и замолчал, а его глаза остекленели и устремились смотреть мёртвым взглядом в пустоту.
–
Иногда смерть – тоже милосердие. Видя, как умирающий человек мучается, доживая свои последние минуты, разве не милостиво прервать его жизнь и окончить тем самым его мучения? Даэв считал, что это так. Дело даже не в мягкосердечности Териана Лекаса, ведь он побывал в сотнях сражений и видел такие картины из раза в раз – о доброте говорить как-то и не приходится. Мужчина был равнодушен к смертям долгие годы, пока не взял на руки мёртвую Эви. С тех пор он стал относиться к жизни и смерти иначе. Конечно, играло роль и то, что Териан и сам был больше не бессмертный – у него осталась последняя жизнь перед новым обращением в кусок породы, и ценить её надо было выше, чем всегда. Тем более на этот раз он пообещал вернуться во что бы то ни стало. А Даэвы не бросают обещаний на ветер…
***
Остров Теней. Арэшурат.
Все эти дни ни Гелиону, ни Сакмис не давали воды. Про еду речь даже не шла, что уж тут говорить. Но Даэвы стойки к лишениям – жажда вряд ли убьёт бессмертных, ведь их питает Эфир, который в Бездне струится, как вода.
– Сколько прошло времени? – донёсся слабый женский голос из соседней клетки.
– Балаур его знает… – промычал Гелион. – Я бы спросил у этих молодцов, если бы мог подойти к решётке…
Мужчина дёрнул руками, и тяжёлые металлические оковы громко зазвенели.
– Не надо было пытаться убивать себя, – сказала Сакмис без капли укора. Её тон был равнодушен и холоден, словно она разговаривала не с реальным человеком, а с иллюзией где-то у себя в голове.
– Хороший был шанс… – вздохнул бессмертный и презрительно глянул на две короткие цепи, торчащие из стены и пола. К ним были прикованы его кандалы на руках и ногах таким образом, что мужчина мог сидеть только в одном положении. Руки Даэва висели над головой на толстой цепи, чтобы тот не мог дотянуться ею до собственной шеи и попытаться задушить себя.
– Думаешь, тебя бы снова не схватили на кибелиске? – из-за ржавой решётки звучал всё тот же отстранённый голос.
– Какая разница? Хотя бы шанс был… – Гелион отвернулся и в сотый раз осмотрел тускло светящимися глазами своё жилище: две грубые сухие стены, вместо ещё двух – толстые старые решётки, низкий потолок, пол с кучей мелких камешков по углам – никаких удобств. Рядом с пленником отражались от большого масляного фонаря в коридоре такие же цепи, висящие со стены. – Как же чудесно, что Даэвам не нужно ходить по нужде, – криво усмехнулся мужчина. – А то запах от моих панталонов мигом бы дошёл до тебя.
Сакмис даже не улыбнулась. А Гелион и не знал этого: до камеры женщины не доходил свет от фонаря, оттого он не видел её лица, а лишь слышал голос, доносящийся из темноты.
– Знаешь, Гелион, мы с тобой знакомы так давно… – снова звенящий эхом голос. – Я потеряла счёт годам.
– Я и не считал… – промычал он в ответ и прислонил затылок к холодной стене.
– Что мы сделали за это время?
Мужчина удивился вопросу. Он повернул голову в темноту, тщетно пытаясь разглядеть в ней силуэт пленницы.