За гранью вечности
Шрифт:
Слутгельмир махает головой в сторону. Териан поворачивается и видит на полу и стене связки толстых нитей, разветвляющихся по помещению и спускающихся вниз через решётки на окнах.
– Если их зажечь, то уже через полминуты они приведут пламя к крепостной стене и дальше разъедутся по башням, арсеналам, домам… А потом бах! – мужчина показывает руками огромный взрыв. – И нет крепости Белуслана!
Териан напрягает мышцы от этих слов.
– Ты заминировал собственное укрытие? – звучит весьма дико, даже для Слутгельмира.
– А что ещё делать? – удивляется Судья. – В войне все средства хороши.
– Главное, что все Безмолвные и фанатики отправятся к балауру на тот свет… – шипит Териан в ответ.
– Ну, рискни! Давай же! Одного твоего неосторожного движения достаточно, чтобы сотни тонн взрывоопасной жидкости взорвались в ту же секунду!
Даэв мешкает. На такую жертву даже он не готов пойти.
– Или ты думал, что такое количество свечей здесь для особой атмосферы? – не унимается Слутгельмир. – Нет, дружочек. Если и быть концу, то колоссальному!
– Ты действительно больной на голову… – холодно говорит Териан.
– Приму это за комплимент, – улыбается Судья. – Так что решай, проклятый Даэв: если будет бой – погибнут все, если не будет боя – погибнешь только ты. У нас ведь с тобой старые счёты… А насчёт Эви… Даю слово, что отпущу её: она и так многое здесь пережила. Она вернётся в свой Элиос и будет жить долго и счастливо. Сдавайся, Териан Лекас… – небольшая пауза и новая ухмылка. – А ведь ты прав, дружочек: всё кончено.
Аканы-стражники подносят горящие свечи к связке пропитанной горючей смесью верёвок, ожидая действий Даэва. Слутгельмир говорит последние слова как победитель. Он предусмотрел всё. Он прекрасно знал, что воин никогда не пойдёт на такую жертву, особенно Перерождённый. Никогда не убьёт невинных и никогда не позволит умереть своей любви, ради которой он пошёл на предательство. Но Верховный Судья не учёл всего один момент: то, что сейчас перед ним стоит настоящий Териан Лекас. А он, озлобленный от заточения внутри чужой души, может совершить всё, что угодно…
Даэв думает. Бешено прокручивая в голове варианты, он пытается найти третий выход. Да, безусловно, старый Териан Лекас хотел умереть навсегда, но не сейчас – когда он ещё не покончил со всеми своими врагами… и балаурами в том числе.
– Териан… – жалобно стонет Эви. Её глаза давно блестят от слёз, а руки и ноги трясутся. Она знает, что её никогда не отпустят, а будут пытать дальше ради удовольствия, пока она сама не умрёт от ран или не покончит с собой.
Почему же он на неё смотрит? Почему он так внимательно прожигает глазами довольного Слутгельмира?..
– Всё ещё мешкаешь? – нарушает тишину Судья. – Давай спросим, как бы на твоём месте поступила эта чудесная девочка, – он встаёт с кресла и подходит к Эви. – Ну же, что бы ты сделала?
Элийка ничего не говорит. Она плачет и пытается отвернуться от ухмылки Безмолвного.
– Оу, моя милая… – Слутгельмир нежно проводит рукой по её щеке. – Ты всё ещё любишь его и поэтому не знаешь, как быть? Что ж, давай я немного проясню ситуацию, – он снова плюхается в кресло, закидывает ногу на ногу и продолжает. – Дорогуша, помнишь, как этот храбрый воин спас тебя из темницы Келькмароса? Наверное, он тогда поступил, как настоящий мужчина… Ты, вероятно, думала, что он решил восстановить
Эви молчит. Она верит Териану Лекасу и не желает ничего говорить этому безумцу.
– А я скажу, крошка, из-за чего сыр-бор, – не останавливается Судья. – Териан Лекас не собирался спасать тебя, милая. Он вызволил пленников, но знал, что тебя, в конце концов, убьют. Видишь ли, наш Даэв живёт очень и очень давно, и ему вдруг расхотелось жить… Совсем. Убить сам себя он не мог – не получалось. Ну он и решил сделать так, чтобы с ним покончили раз и навсегда. Для смертных, конечно же, всё проще: гильотина или виселица – и все дела, но Даэва для начала нужно развоплотить… А как убедить храм Пандемониума уничтожить бессмертного? Только предоставить доказательства, что он совершил серьёзный проступок. Предательство родины вполне сгодится.
Эви вдруг переводит взгляд на Териана. Тот всё ещё неподвижно стоит, слегка сощурившись, дышит ровно и смотрит в глаза Слутгельмиру. А Судья меж тем продолжает:
– Ты, дорогая, была нужна ему лишь для одного: поддерживать его спектакль. Для столичной публики он и разыграл сцену, где славный Даэв влюбляется в элийскую девчонку, а потом они вместе сбегают и замышляют планы против Асмодеи. Ты была лишь куклой в его руках. Или ты надеялась, что сердце Даэва растаяло, когда он увидел тебя? Глупышка, таких, как ты, он видел тысячами в своей жизни… И как и они все, ты ему безразлична.
– Териан? – Эви неуверенно зовёт своего бессмертного, но тот словно не слышит её. Он глубоко в своих мыслях и не замечает того, что творится вокруг. – Это правда, Териан?
– Конечно, правда, – отвечает за него Слутгельмир. – Видишь ли, я тоже участвовал в его плане и даже поддержал его в этой нелепой затее, пока мы не стали злейшими врагами… Ну так что, мой вопрос остался в силе. Что бы ты сделала, будь у тебя такой выбор?
– Териан? Териан?! – кричит Эви, и вдруг Даэв обращает на неё внимание.
Мужчина медленно переводит на неё взгляд. Но эти глаза холодны и пусты, в них больше нет озорной искры.
– Скажи, что это не так… Ведь ты тогда сказал…
– Что не правда? – отзывается бессмертный. – Что я использовал тебя? Правда. Что мне было на тебя плевать? И это правда. А что ты ожидала? Что я влюблюсь по уши и буду жить с тобой отпущенную мне вечность? Пф-ф-ф, – усмехается он. – Да, я знал, что тебя поймают и убьют. А знаешь, что я чувствовал, когда задумывался об этом? – Даэв держит небольшую паузу, чтобы элийка успела всё переварить. – Ничего.
– Зачем же ты снова меня спасал… – едва слышно молвит Эви.
Её глаза безвольно опускаются. Она хочет заплакать, но не может. Вся жизнь пролетает перед ней, мечты и воспоминания – всё рушится, словно карточный домик под порывом ветра. Она больше не слышит ничего, что происходит в этой проклятой комнате. Только боль где-то в груди… Почему так больно?..
– Ничего себе! – выпучивает глаза Слутгельмир. – Вот это ты дерзко… Даже мне стало жаль бедную девочку. Хотя, нет, конечно же, это не так…