За гранью вечности
Шрифт:
– Но ты… – озлобленно обратился он к Эрискалю. – Разве ты не был марионеткой в игре Фрегиона и Бритры, м? Разве не они добились своей цели, разрушив Башню?
– Фрегион не желал этого… – тихо промолвил балаур. – Он хотел занять место Создателя в ней, но уничтожать мир у него планов не было. Всё вышло спонтанно… Потом выяснилось, что Бритра задумал это, подставившись под неосторожный удар Асфеля. Как похвально, что Служители Вечности и Бритра думали об одном…
– Я не понимаю, зачем… – Териан пытался сдержать эмоции гнева, которые вызывали слова Эрискаля. – Зачем Служителям эта война?
– Ты знаешь ответ… Они – люди… А люди всегда хотят большего…
– Только не
Лорд хмыкнул и повернулся лицом к Даэву.
– Представь, что балауров никогда не существовало. Тогда на вершине пирамиды были бы люди. Они бы управляли этим миром и были бы великой расой… – начал он. – Спроси себя, а поступили ли бы они по-другому, окажись у них в руке Меч Властителя. Вот вопрос… Ты знаешь, что вы бы также ставили себя выше всего живого, как и мы когда-то. Думаешь, люди не убивали бы животных ради удовольствия, если б возгордились и поняли, что выше них никого нет? А ведь Айона мы уже не боялись… И вы бы не боялись… Убивали бы вы, чтобы ещё раз почувствовать своё превосходство над миром? Да, как и мы. Вы бы так же, как балауры, уничтожали природу ради своего блага. Вы бы точно так же устраивали кровополитные войны. Если бы вы не нашли достойного врага среди других разумных рас, то воевали бы друг с другом… ради территорий, интересов, взглядов – ради всего, чего угодно, лишь бы был повод пустить в ход насилие и проявить природную жестокость. В каждом звере есть жестокость, но слабые животные сдерживают её из-за страха перед сильными… Вы бы её не сдерживали, потому что не боялись никого. С нами случилось то же самое, – Эрискаль подошёл вплотную; холодное дыхание его вымораживало лицо Даэва. – Благодари Айона за то, что Он создал нас. Иначе люди бы стали бичем Атреи…
Териан не мог сказать ни слова против – логика Эрискаля была безупречна. Она заставляла задуматься о том, «что было бы, если…»
Мужчина прятал взгляд от нависшего над ним Лорда балауров. Он несколько минут молчал, переваривая сказанное драканом. Оставался один вопрос: зачем он начал этот разговор…
– Почему же ты не восстанешь против других Лордов, раз так ненавидишь свою расу? – спросил Териан, чувствуя, как внутри закипает кровь от напряжения.
– Третий раз я повторять не буду, – балаур слегка отошёл, но взгляд его был всё так же прикован к асмодианину. – Я не хочу больше воевать… Я только наблюдаю за Вами уже сотни лет. Моё кредо – создавать. Дай мне город, погрязший в хаосе, и я наведу в нём порядок. Дай мне выжженные земли, и через год в реках снова будет журчать вода, а почва будет плодоносить.
– Так возьмись за этот мир, – теперь Териан подошёл ближе, не понимая Эрискаля. – Всё, что ты сказал, здесь есть. Город в хаосе – Пандемониум. Выжженные земли – Теобомос. Почему ты сидишь здесь и прячешься, как трус, если можешь «навести порядок»?
Лорд щёлкнул зубами, но ни одна мышца на его лице не дёрнулась от такой дерзости.
– Я уже говорил, что не в силах изменить всё…
– Измени хоть что-то!
– Бесполезно… Я пришёл к выводу, что этот мир невозможно спасти…
– Попытайся же, – Териан был настойчив, словно он забыл, что перед ним – великий Лорд балауров, а не дитя, которое боится перелазить через забор.
– Я пытался, – Эрискаль опустил голову, но не от смущения или грусти: казалось, он вовсе не знает чувств – по земле тут же в разные стороны поплыли голубые узоры. Они забирались по стенам зданий и пропадали, дойдя до крыш. – Это я принёс жизнь на внешнюю половину планеты. Я считал, что это самое малое из того, что я могу сделать, чтобы искупить вину моих собратьев за Катаклизм. За сто лет я превратил безжизненную
Лорд развернулся и медленно направился к храму. Стоя около его ледяных дверей, он бросил мужчине:
– А тебе я могу посоветовать лишь одно: если хочешь отсрочить конец, выполни то, что от тебя просят. Обуздай свои эфемерные чувства и взгляни на мир беспристрастно. Хотя я понимаю, что людям это тяжело – вас создали такими.
Териан искал слова, чтобы возразить. Нужно было уцепиться за что-то, чтобы Эрискаль не скрылся сейчас.
– Ты не Айон, чтобы создавать миры. Это дело Всевышнего, – крикнул асмодианин.
Балаур замер. Сработало. Он обернулся, подумал с минуту и промолвил:
– А что есть твой Всевышний? – как всегда вопросом ответил дракан. – Покажи мне Его. Ты видишь своего Айона?
– Если Его не видно, это не значит, что Его нет, – Териан зашагал к Лорду. – Клянусь, Он слышал всё, что ты сказал только что.
– Ты прав, Он всё слышал, – холодно произнёс балаур.
Териан удивился. Он думал, что Эрискаль отрицает то, что Айон до сих пор следит за этим миром. Асмодианин сделал задумчивое лицо. Дракан дал ему времени подумать, но затем, чувствуя непонимание, заговорил сам:
– Айон здесь, но Он не способен ничего изменить. Даже если бы хотел. Он умирает, Даэв. Вместе с этим миром.
– Что? – тихо переспросил бессмертный. – Как такое может быть?
– Ты ответишь сам, если покажешь мне Айона…
Асмодианин хотел что-то сказать, но Эрискаль опередил его:
– Ты прекрасно знаешь, кто это, и сам видел Его не одну сотню раз.
– Я не понимаю.
– Неужели не догадываешься?
Териан молчал. Балаур по традиции подержал паузу, а затем начал:
– Ты чувствуешь Его каждый раз, когда обращаешься к внутреннему чутью, когда открываешь крылья и паришь…
– То есть, ты хочешь сказать…
– Эфир – и есть Айон, – договорил Эрискаль. – Весь Эфир, что есть на Атрее, и составляет божественную сущность, которой вы так поклоняетесь. Да, из-за Эфира здесь существует жизнь. Да, его магия способна делать чудесные вещи – это и есть магия Всевышнего. Око Айона – прежнее солнце Атреи было одним большим и плотным сгустком Эфира. Из-за Эфирного коллапса планета раскололась на две части. Именно Эфирный щит отделяет наш мир от окружающей его пустоты. Все чудеса на Атрее творятся из-за того, что в воздухе есть Эфир. Почувствуй своего Бога. Ты же ощущаешь, как Его потоки пронизывают твои пальцы, завихряются и плывут дальше?
Териан невольно посмотрел на свои ладони. В Кинунгапе концентрация Эфира была намного выше остального Белуслана, поэтому можно было чувствовать, как он течёт сквозь пространство.
Такое немыслимое и одновременно очевидное открытие заставило Даэва задуматься обо всём, что сказал Лорд балауров. Если он сам понял, что Айон – это всего лишь Эфир, то насколько велика его мудрость?.. Сколько интересного мог он ещё поведать асмодианину?.. Но Эрискаль больше не желал разговоров.
– Ступай отсюда, глупый гибрид двух Даэвов, – донеслось из-за спины великого дракана. – Не тревожь меня. Я не люблю, когда меня будят понапрасну.