За Гранью
Шрифт:
— Изгой побери этих тварей! — негромко выругался он. — Мы не можем помочь всем. Но как же это мучительно!
— Они не стоят помощи! — Альва повернула голову к нему, и глаза ее, до того потухшие, теперь ярко пылали гневом. — Эти люди являлись к нам в замок еще до солдат короля. Они жаждали нашей смерти, виня во всех своих бедах, они убили Дирека и Вайна. Пусть теперь на своей шкуре узнают, каково это, когда тебя травят те, кто должен помогать.
— Неужели это правда?!
— Думаете, я стала бы вам врать? — ее голос вновь звучал равнодушно и безжизненно.
— Нет, конечно, — он все-таки не удержался
— Люди стали чудовищами, — тихо проговорила Альва. — Вместо того, чтоб сплотиться перед лицом страшной беды, начали грызть друг друга, как звери. Нет, хуже. Звери так не поступают. Даже твари из-за Грани, должно быть, не способны на подобное. Только люди.
— Только люди, — эхом отозвался Торн, еще крепче прижимая Альву к себе.
— Не думайте, что я не понимаю, что не все таковы, — продолжала она. — Вы вот рискнули жизнью, чтоб приехать за мной, да и сейчас готовы броситься на помощь тем, кого даже не знаете — подданным вражеской страны, преданной собственным королем. Вы вправе думать, что я ничуть не лучше их, раз удерживаю вас от этого. Наверное, вы будете правы. Мое сердце ожесточилось, в нем, видно, осталось мало человеческого. Знаете, я ведь убивала? Я стреляла в тех, кто убил моих братьев, и не жалею об этом. Я тоже чудовище, да?
— Никогда не говори так и не смей даже думать! Я убивал так же, как все эти люди, что едут рядом. Твои братья убивали. Это не делает нас чудовищами. Ужасно, что тебе пришлось пройти через необходимость отнимать чужие жизни, но судьба не оставила тебе выхода.
Сердце Элвира разрывалось от боли за то, что пришлось пережить этой девочке и от чувства вины, что, по сути, сам обрек ее на это.
Когда они добрались до реки, была уже глубокая ночь. Заставы на эларском берегу были пусты, как и в прошлый раз. Через дайрийские посты первого маршала королевства пропустили без лишних вопросов, хотя по выражению лиц было видно, что стражи думают о путешествиях по зараженной Фьерре и о возможности принести ужасную хворь в Дайрию.
— Альва, сколько дней нужно, чтоб заражение стало заметным? — спросил он у девушки.
— Чаще всего два, — ответила она, чуть задумавшись. — Но Хэнн продержалась неделю.
— Хэнн? — переспросил Торн. — Та самая, что выходила меня, а потом бросала руны? Неужели она…?
— Она умерла почти в самом начале, — слова звучали почти без эмоций, но Элвир знал, какая боль должна стоять за этим.
— Мы останемся в приграничном замке на неделю, — объявил он, обращаясь к своим людям и к караульным. — И двинемся дальше лишь если ни у кого не проявится признаков болезни.
Торн был готов на все, чтоб спасти Альву, но он не собирался рисковать благополучием собственной страны и тащить заразу в столицу. Если повезет, то за короткое время, не встретив ни одного больного, они не успели заразиться. Если же нет… Элвир понял, что не в силах сейчас обдумывать еще и это. Он сам безумно устал, не говоря уже о девушке, которая еле держалась на ногах и ее раненном брате.
Замок, даром что так назывался, был ветхим старым строением, по сравнению с которым даже жилище Свеллов выглядело почти роскошным. Но по крайней мере, он обещал крышу над головой. Стражники, как могли, разместили людей Торна, а единственную пристойную комнату отдали в распоряжение первого маршала. Элвир, разумеется, тут же уступил ее Альве, а сам устроился с офицерами.
Едва уладив дела, он сразу отправился проведать Олана Свелла. Состояние юноши по-прежнему не внушало особых надежд, но, по крайней мере, ему не стало хуже. Кроме того, на заставе случайно нашелся солдат, когда-то бывший сельским знахарем. Понятно, что его познания во врачевании оказались весьма скромными, но и это было лучше, чем ничего. Сам Торн тоже немного смыслил в медицине и даже возил с собой кое-какие мази и настойки, но в случае с раной Олана его умений было явно недостаточно.
Не успел Элвир закончить разговор с местным лекарем, как заявилась Альва, неизвестно каким чудом отыскавшая помещение, где держали ее брата. Торн кратко обрисовал ей состояние раненого, строя фразы так, чтоб вложить в слова как можно больше надежды. При этом он бросал многозначительные взгляды на лекаря, чтоб тот не вздумал пугать девушку изложением истинного положения вещей. Если судьбе будет угодно, парень выкарабкается, но в любом случае, чем дольше Альва верит в его спасение, тем лучше для нее.
Поняв, что Альва намерена провести всю ночь у ложа брата, Элвир решительно воспротивился и чуть ли не силой поволок девушку в ее комнату.
— Ложись, тебе нужно выспаться, — он усадил ее на кровать.
— Да, конечно, — она рассеяно кивнула, подтягивая к себе колени.
— Если ты и дальше собираешься так сидеть и пялиться в стену, то я сам уложу тебя и просижу рядом всю ночь.
Элвир старался придать голосу шутливый тон, хотя и вправду мечтал остаться и провести ночь подле девушки, держа ее за руку.
— Я лягу, обещаю.
Он вздохнул про себя, пожелал Альве спокойной ночи и направился к двери.
— Эн Элвир, постойте, — окликнула Альва.
— Да? — он вернулся и присел на старый сундук рядом с кроватью.
— Я ведь даже толком не поблагодарила вас за спасение жизни. И за Олана. Если бы не вы…
— Не благодари, — ему было трудно смотреть девушке в глаза. — Прими я другое решение несколько месяцев назад, твоей жизни ничего бы не угрожало.
Слова давались ему с болью. Не оттого, что сложно было признавать свои ошибки, а от понимания, что ему никогда не исправить последствий того рокового решения.
— Что вы такое говорите? — в ее голосе послышались живые нотки. — Я и надеяться не смела, что, получив письмо Барниса, вы решите приехать. Если честно, у нас вообще не было надежды, что оно дойдет до вас.
— Какое письмо? — не понял Элвир.
— То самое, в котором Барнис просил забрать меня в Дайрию.
— Мне жаль, но я и вправду не получал никакого письма. Ты же видела, что творится по всей Фьерре. Кто станет доставлять письма в такое время? Тем более, при закрытых кордонах.
— Но почему же вы тогда приехали? — даже при тусклом свете свечи ее широко распахнутые глаза сверкали на изумленном лице.
— Почему приехал? Странный вопрос. Неужели ты думала, что я могу оставить тебя посреди этого кошмара? Другое дело, что я далеко не сразу узнал, что у вас творится. Увы, даже шпионы не доносят вести мгновенно, — он мрачновато усмехнулся. — Кроме того, мне понадобилось убедить короля отпустить меня. Хотя, право, лучше бы я не тратил на это время, а ехал без его позволения.