За Хартию
Шрифт:
Том, нахмурившись, изучал список:
– Беньовский учил нас стрелять, так?
– Только в течение получаса, - упрямо проговорил Оуэн.
– А потом мы его не видели до самого ужина.
– Это так, но я не думаю...
– Думать не приходится. Нужны факты. Отметь его крестиком. Может быть, это он.
– Доктор, Саймон и мистер Норрис весь день сидели в кухне и сочиняли обращение к жителям Монмута. Готов поклясться чем угодно - ни один из них не уезжал.
– Кто еще?
– Вудсон и бродяга.
– Вудсон чинил
– Значит, - произнес Том отчетливо, - это или бродяга, или Беньовский.
Они с минуту молчали, раздумывая, кто же из этих двоих.
Потрескивало пламя свечи, в ее неверном свете плясали на неоклеенной стене их тени, порою забавные, порою жуткие. Снизу, из кухни, доносились тяжелые шаги мужчин, потом послышался звон засова, задвигаемого на ночь.
Том еще раз бросил взгляд на список:
– Постой-ка! Кто бы ни был предатель, но он один из тех, кто часто бывает на ферме. Ведь он предал Томаса, а после и еще двоих. Даже если мы и встретили этого бродягу, то, во всяком случае, не на ферме и не около нее, спорю на что хочешь.
– Ты прав!
– в волнении воскликнул Оуэн.
– Вычеркни его. Он мог пронюхать насчет Пью, но все провалы - дело не его рук. Подозревать бродягу - значит зайти в тупик. Остается Беньовский.
– Похоже, что так, - вынужден был согласиться Том.
Оба не хотели верить в подлость своего блестящего друга.
А когда он купался вместе с нами, то мог и вытащить конверт из моих штанов.
– Все сходится.
– Но неужели!..
В глазах Оуэна стояли слезы... Неужели! Неужели у Беньовского такая гнусная изнанка? Сжимая и разжимая кулаки, мальчик шагал взад-вперед.
Сядь!
– скомандовал Том.
– Ты всех разбудишь. И потом, мне пришло в голову...
Оуэн растянулся на постели и поглядел на друга с сомнением:
– Ну? Что ты придумал?
Мы забыли ведь, еще один человек был сегодня на ферме и ушел после полудня,
– Забыли? Кого?
– Оуэн схватил список и вновь пробежал его взглядом.
– Здесь записаны все, Мы же решили, никто, кроме них, не мог...
– Был еще мальчик с фермы Понт, - торжествующе начал Том, - Мы его не внесли в список, потому что Пью уже не было, когда он приехал. Но он принес письма и ушел именно в тот час.
Он мог доставить сообщение в полицию! Точно. А отослать его мог кто угодно, даже наш доктор, только не Беньовский, Ему не нужно посылать писем: он единственный уходит с фермы когда хочет, не говоря никому ни слова.
Оуэн кивнул с надеждой. Нашлась лазейка, нашлась возможность не подозревать их взрослого друга. Но это значит, что своих поисках они не подвинулись ни на шаг, что предателем может оказаться любой из живущих на ферме.
Оуэн встал с постели и взглянул на Тома.
– Есть всего лишь один способ выяснить дело. Я сейчас спущусь к ферме Понт, разбужу Риса и узнаю, возил ли он сегодня какое-нибудь письмо в Абергавенни, кому и от кого.
– Я пойду с тобой, - предложил Том, тоже вскакивая.
– Нет. Один я доберусь быстрее. И потом, кому-то нужно остаться здесь - шпион может попытаться удрать.
– Понятно. Я спрячусь возле конюшни, и, если он попробует улизнуть, я его остановлю вот этим, - и со зловещей улыбкой Том опустил в карман свой пистолет.
Оуэн сделал то же самое.
Они задули свечу и тихо спустились вниз. Весь дом уже спал, но полная луна, светившая в окно кухни, помогла им пройти к двери, не задевая стульев. Хорошо смазанные засовы не звякнули, и, бесшумно отодвинув их, ребята выскользнули наружу. Шепотом простились и разошлись.
Том расположился возле стены конюшни и стал ждать. Время тянулось медленно. Казалось, что прошло много часов, когда он вдруг услышал крадущиеся шаги. Том сжал пистолет, положил палец на курок. Нет, это не Оуэн - ему, пожалуй, еще рано вернуться. Это шпион!
Шаги приближались, но угол конюшни не позволял пока видеть, кто идет. Внезапно - раньше, чем он ожидал - тень промелькнула перед ним и нырнула в черные двери конюшни. Все случилось так мгновенно, что Том не успел поднять пистолет, не успел даже разглядеть, кто это был.
Но не беда! Предатель сейчас в конюшне, значит, ему придется еще раз пройти мимо засады. На этот раз Том не оплошает.
Минута... другая... Изнутри доносились тихие шорохи, звяканье уздечки: неизвестный седлал лошадь. Значит, это действительно предатель. И он собирается удрать! Как хорошо, что он, Том, не пошел вместе с Оуэном!..
А вот неизвестный выходит из темной конюшни. Вот он вывел лошадь...
Том поднял пистолет:
– Стой! Или буду стрелять!
А в следующую секунду он чуть не выронил пистолет от удивления, от горького удивления: в свете луны он узнал Беньовского.
Поляк тоже был ошеломлен, но первым пришел в себя.
– Не шуми, только не шуми, - проговорил он добродушно, будто уговаривая, и улыбаясь при этом своей знакомой беззаботной улыбкой.
– Ты можешь разбудить весь народ.
– А именно этого ты боишься, - отпарировал Том.
– Но я и один с тобой управлюсь. Ты сам научил меня стрелять. Спасибо тебе, но, если ты пошевелишься...
Беньовский пожал плечами и облокотился спиной о дверь конюшни.
– Почему вдруг такие игры, друг мой Том?
– Потому что ты шпион и предатель. У нас есть доказательства.
Пленник беззвучно рассмеялся: вся эта история, по-видимому, его забавляла, не больше.
– Очень ошибаешься, мой мальчик. Ведь я тоже подстерегаю шпиона.
Теперь смешно стало Тому:
– Похоже на правду. Только зачем седлать для этого лошадь?
Беньовский с любовью потрепал по шее своего скакуна.
– Нам с Соболем уже не раз приходилось трудиться по ночам, - ответил он галантно.
– Я кавалерист, без моего друга я беспомощен. А кроме того, шпион может попытаться удрать.