За Христом
Шрифт:
Я – ТРИЖДЫОСЛУШНИК! Херсонские попы смеются: «Такой шанс упустил».
20.08.2021г. Херсон.
4 года МОЕГО СВЯЩЕНСТВА. Эту дату я встретил в Москве, когда террористы атаковали небоскрёбы Нью-Йорка и Пентагон в США, поставив мир на грань 3-й мировой войны. А меня враг захватывает всё больше. «Присоединяйся!», – кричат мне грешники в епитрахилях и в мантиях, и я присоединяюсь… Быть «вне игры»? Вне всех? Юродствовать? Моё юродство не будет ничем отличаться от жизни бродяг и бомжей, которых теперь развелось немерено.
Православный Свято-Тихоновский Богословский институт – моя ли это ALMA MATER? Меня явно срезали по Новому Завету и Истории Церкви. Сессию провалил с двумя «2» (* я не знал, что это было началом ЧУДА, которое сотворил Господь, чтобы я на Афон попал, 2021г.).
В Москве святыни переплелись с искушениями большого города. На Введенском (немецком) кладбище покойникам тесно. Хоронят одного над другим. Меня сразил виртуальный запах палёного мяса от колумбария. Жуткое зрелище – колумбарий. Лучше бы тайно закопали труп где-нибудь в лесах Подмосковья, если денег нет на нормальное погребение.
Удивил меня рекламный щит: «Надгробные памятники – осенняя распродажа: – 15%!» Будто это плавки или купальники. Эх, Москва, Москва!
На могилах я люблю читать судьбы людей. Вот доктор медицинских наук пережил своего сына на 30 лет. Вот на могиле одно слово «МАМОЧКА» (1887-+1938). На могилу эту лет 40 никто не приходил. Кто-то давно уже встретился со своей мамочкой ТАМ.
Случайно набрёл на могилу Николая Озерова (+1997). Не знал я, что умер этот спортивный комментатор. С 1970 года я вместе с ним болел за наших футболистов и хоккеистов СССР. Все эти кресты и оградки исчезнут вместе со Вторым Пришествием или гораздо раньше. Французы, немцы – кого тут только нет. И украинских фамилий много. Где нашего брата только нет.
На склепах немецкой аристократии XVIII века имён уже не прочесть. В них устроили склады для веников, метёлок и лопат. Sic transit gloria mundi.
Второй раз в жизни, после 1979 года, зашёл в Третьяковскую галерею. За 22 года изменения есть. Ради чудотворного образа Божьей Матери «Владимирская» в музее устроили храм. Весь день рассматривал я икону Троицы и Деисусный ряд св. Андрея Рублёва, царские врата из Новгорода XIII века.
Передвижники меня вновь в детство вернули. Шишкин, Репин, Васнецов, Ге, Суриков и др. Их мишки, берёзки, шишки, рожь, прилетевшие грачи – все сошли со страниц моего Букваря и из фантиков канфет, которые я ел маленьким.
Репродукция «Всадницы» Брюллова долго висела в нашей квартире на ЮТЗ, а «Неизвестная» Крамского маму волновала: «Почему он не спросил хотя бы: как её зовут?» Копию картины Перова «Охотники на привале» мой папа любил. Она висела у нас на даче. Я всегда переживал за детей, бегущих от грозы, Маковского.
«Явление Христа народу» Иванова, Айвазовский (где моё море?). Не сразу я нашёл свои любимые «Ночь над Днепром» Куинджи и «Апофеоз войне» Верещагина. Будто опять был на уроке рисования в школе и на лекции по искусствоведению в педагогичечком институте.
Я БЫЛ НЕ ПРАВ В МОНАСТЫРЕ 1997-1998 годов, отвергая всё, кроме древних икон и пения монахов. Настоящее искусство тоже к Богу привести может, от ДУШИ к ДУХУ. Из нового в галерее отметил мраморную девушку с голубями «Не от мира сего» (1887г.) Антокольского.
В музей искусств им. Пушкина я не пошёл. Видел я уже дам ренуаровских и девочку на шаре Пикассо, портрет римлянина 2000-летней давности с глазами, полными проблем. Всё не наше, не православное. Страстное всё.
По приезду из бывшей столицы СССР, проведал дочь в Николаеве, отдыхая от московской суеты и херсонского жлобства. В Николаеве для меня теперь светят только «ЧУЖИЕ ОГНИ» (из арии Мистера Икс). Но и у странника, жаждущего небесной вечности и вечной радости, есть свои ОГНИ.
Прошёлся по улице «Театральная». Из онкологического отделения клиники выходят люди с заплаканными глазами. Тут моей маме делали последние операции. Болезнь – милость Божья, но так не хочется болеть.
Ой! А это кто?! Идёт навстречу девушка из филфака, которой в Карпатах я помогал чемодан нести, и которая очень хотела за меня замуж. Имени её не помню, а вот на лица у меня память феноменальная. Это точно она!.. Подожди. В Карпатах её 17 лет было. +33=40. Но эта дева на 40 не выглядит. Максимум – на 20 лет. Значит, это дочка её, которая могла быть и моим ребёнком.
11.10.2001г. Москва, Николаев.
МОЛИТВА МЕНЯЕТ ВНЕШНОСТЬ! «Ой! Какой Вы сегодня красивый! У Вас такое светлое лицо! Такие лучистые, ясные, детские глаза! Вам 40? Быть этого не может». Эти возгласы из-за того, что я сегодня в 3 часа ночи Полуношницу читал с акафистом преп. Силуану Афонскому. Просил святого помочь мне уехать на Афон, где уже 1000 лет никто не рождается, а только умирают. Умирают для воскресения в ВЕЧНУЮ ЖИЗНЬ С БОГОМ.
Вспоминал картину Серова «Девочка с персиками». Её репродукцию я впервые увидал, когда читать учился. Захотелось сесть рядом с девочкой в этой залитой солнцем и счастьем комнате и вдохнуть аромат фруктов.
«На далёком жарком юге жил китайчик-мальчик Ли…» – эту колыбельную мне пела мама в начале 60-х. Ещё больше в детство захотелось. Трудно вырваться из болота удобств.
УНИВЕРСИТЕТЫ ПУСТЫНИ? Нужны ли они мне, если я и так каждое утро славлю Творца вместе с чайками и дельфинами? БОГОСЛОВСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ? Зачем он мне, если одна москвичка утверждает: «Ваши проповеди лучше, чем у наших заслуженных протоиереев!»
Владыка благословил меня готовить монашеский слёт. Это напомнило мне комсомольскую юность, когда я готовил различные конференции. Только доклад писал не архимандриту, а замполиту. Похвалили замполита за выступление по моей бумажке, а он меня спрашивает:
–
Подыма, а что такое альтернатива?
–
Товарищ майор, оно Вам надо?
В Лазурном мне задала вопрос дама, которая в храм не ходит:
–
Господин священник (?!), а это окна Вашей комнаты светятся? В доме Вашем до 80-х годов роддом был, а в комнате этой – родильное отделение. И я тут родилась.
Я живу в келье, в которой пол Лазурного родилось!
Что я оставлю в Лазурном, если мне, всё-таки, придёться сменить йодисто-морские и степные, тровянистые ароматы на херсонский авто-угарный смрад? Пожалуй, ничего хорошего. Радует, что покрестил я новорождённого мальчика, которого родители захотели в честь меня назвать «Варсонофием».