За кормой сто тысяч ли
Шрифт:
Оформление художника Л. П. СЫЧЕВА.
Удивительное известие месера Джироламо
Осенью 1499 года флорентийцев необычайно взволновало письмо, только что полученное из Лиссабона от их земляка Джироламо Серинджи. То была первая весть о знаменитом плавании Васко да Гамы. Открыт был новый путь в Индию, ключи к стране пряностей очутились в руках португальцев. Весть эта была столь ошеломляющей, что вряд ли современники Серинджи обратили внимание на одну чрезвычайно любопытную деталь в его послании.
Серинджи
А между тем сообщение Серинджи было верным. Он ошибался лишь в двух отношениях. Во-первых, мореплаватели, которые задолго до португальцев наведывались в гавани Индии, не были длинноволосыми. И, во-вторых, не в Германии, не в московских землях и не в Португалии следовало искать их родину. Они явились в Каликут из Китая. Было это в ту пору, когда еще в Европе не занималась заря Великих географических открытий, когда португальцы медленно, ощупью начали продвигаться на юг вдоль западных берегов Африки, когда в Китай и Индию европейские путешественники проникали лишь по сухопутью через Иран и низовые донские, волжские и яицкие степи, когда величайшим достижением европейских мореплавателей были «дальние» переходы к Канарским островам, через тот небольшой участок открытого океана, который впоследствии испанцы презрительно называли «Кобыльим заливом».
За 28 лет, с 1405 до 1433 года, семь грандиозных китайских экспедиций — каждая из них раз в полтораста превосходила по числу участников первую экспедицию Васко да Гамы — прошли путь от устья Янцзы к Индии и восточным берегам Африки. Китайские корабли достигли Красного моря — этого преддверья Европы, они бороздили воды теплых морей, омывающих берега Мозамбика, они бросали якорь в шумных гаванях сомалийского побережья, у стен знойных белых городов, откуда десятки путей вели в глубь Черного материка.
Корабли эти водил в далекие южные и западные моря китайский мореплаватель Чжэн Хэ. И удивительная вещь. Хотя с того времени, когда Джироламо Серинджи писал свой отчет об экспедиции Васко да Гамы, прошло 460 лет, Европа знает о китайских плаваниях XV века не многим больше, чем в те времена, когда жил любознательный флорентиец.
Имени Чжэн Хэ нет ни в многотомных европейских энциклопедиях, ни в объемистых справочниках. О нем ни одного слова не говорят европейские авторы в трудах о великих открытиях, хотя они подробно описывают все действительные и мнимые плавания португальцев, кастильцев, каталонцев, генуэзцев, венецианцев, французов, англичан, немцев и датчан [1] .
1
Отметим однако, что должное место уделяется Чжэн Хэ в японских трудах по истории географии.
Правда, о Чжэн Хэ и его заморских походах не раз упоминали голландские и французские китаеведы. Но писали они об этих китайских плаваниях в сугубо специальных журналах, редких и труднодоступных, а поэтому их сведения подобны сокровищу за семью замками.
Чжэн Хэ не повезло на родине. Долгое время официозная историческая
В иной исторической обстановке, движимые иными целями, Чжэн Хэ и его отважные спутники, используя достижения минувших поколений китайских мореходов, совершили поразительные открытия. Они далеко раздвинули рубежи мира, известного и доступного народам Дальней Азии; они создали сквозную трассу Китай— Африка, трассу, промежуточными звеньями которой оказались гавани Вьетнама и Малайи, Сиама и Явы, Суматры и Цейлона, Индии и Ирана, Аравии и Африки, Они положили на китайские карты берега южных морей.
У нас, в Советском Союзе, имя Чжэн Хэ за последние годы приобрело некоторую известность. Статья, посвященная Чжэн Хэ, появилась во втором издании БСЭ, а карты его походов читатель может найти в III томе «Всемирной истории».
Оговоримся при этом, что заморские походы Чжэн Хэ не были исторической случайностью. Они были завершающим этапом в многовековой истории китайского мореплавания, на протяжении которого китайцам стали известны десятки стран на пространстве от Курильских островов до Малабара и берегов Персидского залива. Они закрепили связи, издревле существовавшие между народами Китая и Южной Азии, и способствовали плодотворному контакту великих культур Китая, Индии, Индонезии и Ирана.
Поэтому описание деятельности Чжэн Хэ неизбежно становится «биографией» его страны и неминуемо выходит за хронологические рамки семикратных заморских походов.
Поэтому и наша книга начинается с событий глубокой древности, с той эпохи, когда китайцы впервые вышли на широкие морские дороги Старого Света.
Страна трех морей
Перед нами карта Китая. Вглядитесь внимательно в причудливые контуры его береговой линии. От границ Кореи до границ Вьетнама на протяжении многих тысяч километров берега Китая омываются водами трех морей — Желтого, Восточно-Китайского и Южно-Китайского. На севере глубоко внутрь материка вдается Желтое море. Острый клин Ляодунского полуострова и массивный выступ Шаньдунского полуострова с севера и с юга врезаются в это море и отделяют от него два обширных залива — Ляодунский и Бохайвань. На гористых полуостровах много превосходных глубоких бухт, и в одной из них на берегах великолепной Тигровой бухты лежит город Люйшунь (Порт-Артур).
Берега обоих заливов низки. В давние геологические времена их воды затопили часть Китайской равнины, дошли до Ляосийских гор и приостановили свой упорный натиск на сушу в двустах пятидесяти — трехстах километрах от хребтов Тайханынань и Утайшань.
Уцелевшая в битве с морем часть великой равнины открыта в сторону Бохайваня. Она прорезана протоками и старицами капризной реки Хуанхэ; множество других рек, ленивых и мутных, пробивается здесь к морю через низины и топи.
К югу от Шаньдунского полуострова голубая сеть рек, озер и каналов сложным узором накладывается на зеленую гладь равнин. Особенно густой она становится в устье Янцзы, там, где ныне расположен один из крупнейших портов мира — Шанхай.