За красными ставнями
Шрифт:
— О'кей, я арендую квартиру. — Колльер почти улыбнулся, возвращая сигарету в рот. — Это всего лишь бизнес. Я пытаюсь перехитрить вас, а вы меня. Попытка не пытка. Никакого вреда в ней нет.
— Некоторые из нас так не считают, — заметил Дюрок.
— Ну, я к ним не принадлежу.
— Безусловно. А теперь возвращайтесь на ваш стул и оставайтесь там.
— Вы тоже из умников, — ухмыльнулся Колльер.
Пустив струйку дыма в лицо полковнику, он поплелся назад походкой боксера.
Каждый раз, когда Альварес смотрел на Колльера, на его лбу выступали голубоватые
В ванной с грохотом выдернули металлическую пробку, затыкавшую слив. У стены между «китченетт» и ванной стоял диван с тремя подушками для сидения, на котором лежали молоток и кучка маленьких и больших гвоздей.
Стоящий у стола полицейский удалил столешницу, обследовал длинным стальным зондом полые ножки и теперь убирал микроскоп, способный обнаружить самую маленькую порчу цельного дерева.
— В столе ничего нет, сэр, — доложил он.
— Хорошо, — сказал Альварес. — Отодвиньте его к стене и обследуйте кресло рядом с ним. Что касается света наверху…
Но, посмотрев на потолок, Альварес увидел, что узкий плафон уже отвинтили, оставив только лампу.
— Нашли что-нибудь? — с усмешкой осведомился Колльер из своего угла.
Не ответив, Альварес подошел к камину. Полицейский в грязной брезентовой куртке и брезентовом капюшоне, сунув голову в дымоход, освещал его фонарем.
Взглянув на стену над каминной полкой, Альварес присмотрелся к ней более внимательно. В грязной кремовой штукатурке виднелись несколько беловатых дырочек, обозначающих места, куда позднее можно было вбить гвозди.
В расположении дырочек Альваресу почудился какой-то рисунок. Он изучал стену горящими золотисто-карими глазами, потом щелкнул пальцами и кивнул.
В тот же момент грязные брезентовые капюшон и куртка полицейского вынырнули из-под дымохода, осыпаемые сажей.
— Чуть выше там железная решетка, — проворчал он, выплевывая сажу. — Сдвинуть ее нельзя. — Бегло говоря по-испански, араб-полицейский сбросил капюшон и куртку, заменив первый белым шлемом. — Просунуть что-нибудь сквозь решетку тоже невозможно.
— А кирпичи?
— Все крепкие, комендант. Я их попробовал. Там ничего не спрятано. Можете взглянуть сами.
Взяв фонарь, Альварес просунул голову в дымоход, направил вверх луч света и убедился, что полицейский говорит правду. С разочарованным видом он вылез наружу, умудрившись не испачкаться, и отдал фонарь арабу.
— Ладно, Абу Овад. Принесите стремянку и наши самые большие увеличительные стекла. Обследуйте каждый дюйм стен на предмет тайников.
— Но, комендант! — всполошился араб. — Мы можем не разрушать стены, как обещали?
— Положитесь на Аллаха, друг мой, — посоветовал Альварес. — Если там что-то спрятано, малейшая трещинка это покажет. Поторапливайтесь!
Альварес повернулся к шатким непокрашенным книжным полкам. Сбоку валялся маленький садовый серп с приставшей к лезвию сухой травой. Полицейский закончил осмотр книг и сейчас разбирал стул. Некоторые
— Да, умник, это моя работа, — сказал Колльер. — Если бы вы взглянули на карточку, которую я заполнил, то поняли бы это. Я продаю Библию.
Альварес закрыл глаза.
— Удивительно! — продолжал Колльер. — Образованные мусульмане знают нашу Библию не хуже нас. Еще бы — это самая продаваемая книга на земле.
— И конечно, это причина для того, чтобы читать ее?
— Почему бы и нет? У меня тоже есть идеалы — мир, дружба, все счастливы и так далее.
Восковая физиономия Колльера оставалась бесстрастной от рыжих волос до пятнистого галстука-бабочки. Наполовину докурив вторую сигарету, он вынул ее изо рта и стал искать место, чтобы щелчком отправить ее туда.
В центре комнаты первый полицейский длинным ножом потрошил кресло и освобождал ножки. Мистер Г.В. Колльер щелкнул большим и указательным пальцами, в результате чего горящий кончик сигареты угодил полицейскому в щеку и упал на ковер.
— Метко, — с удовлетворением произнес Колльер, опустив веки.
Несколько секунд полицейский стоял неподвижно, сжимая в руках кресло. Его тяжелые бицепсы напряглись под форменной рубашкой. Внезапно он повернулся к Колльеру и рявкнул:
— Ce fils de putain! Tapette! Espece de… [58]
58
Сукин сын! Педик! Отродье… (фр.)
Альварес тут же оказался рядом с ним. Левая рука коменданта вытянулась поперек груди полицейского, удерживая его.
— Doucement, mon vieux, [59] — пробормотал он и шепнул несколько слов, склонившись к шлему собеседника.
Глаза полицейского блеснули, но он подчинился.
— Еще один крутой! — ухмыльнулся Колльер. — Сколько их у вас?
С другой стороны комнаты послышался дрожащий голос Полы Бентли, словно старавшийся разрядить атмосферу.
— Сожалею, Хуан, но в «китченетт» ничего не спрятано.
59
Потише, старина (фр.).
Когда Альварес подошел к ним, Морин Холмс увидела на его лице сомнение, близкое к отчаянию. Однако что-то явно внушало ему надежду.
— Одну минуту, пожалуйста. — Альварес нахмурился. — Эта… как вы ее называете… «китченетт» выглядит так, будто к ней не прикасались.
— Это потому, что мы все поставили на место. — Пола откинула грязной рукой прядь волос. — Вы, мужчины, просто побросали бы все на пол.
Морин хотелось притронуться к руке Альвареса, но она побоялась его испачкать.