За любовь не судят
Шрифт:
— На церковь что-то не похоже, — с сомнением сказал Остап и положил кельму. Сойдя с подмостков, зачерпнул кружку воды, выпил. Спросил чернобородого: — Что мы строим, папаша?
— Пристройку, сын мой. Пристройку к молельному дому... Ныне церкви божьи не строят... Вот мы и достраиваем. Расширяем. Как теперь говорят, реконструкция! Вот так-то!
Остап с негодованием посмотрел на Сабита. Махнул ему рукой:
— Ну-ка, Сабит, слезай!
— Ты что?
— Кончай работу, тебе говорят!
— Остап, ты, случаем, не сдурел мало-мало?
— Слезай!
Сабит уложил еще три кирпича, подобрал кельмой раствор и только после этого спустился.
— Ну, что?
— Тебе, Сабит, надо бы морду набить! Вот что!
— Ай-ай-ай, зачем кричишь?
— Ты знал, что мы строим?
— Знал... Так мы не сами пришли. Бригадир посылал. Для всей бригады стараемся. Полсотни вечером принесем...
— Мне плевать на ваши полсотни! — Остап рассвирепел не на шутку. — Калымщики несчастные!.. С Самохвалом я еще поговорю! Больше он меня на такие дела не пошлет!.. Идем!
— Идем так идем. Только что теперь бригадир скажет?
Они сложили свои вещи, вымыли руки.
— Ребята, куда же вы? — заволновался чернобородый.
— Клади, дядя, сам, — сдержанно ответил Остап и быстро пошел к выходу. — Мы тебе не работники!
Сабит поплелся следом.
Самохвал заметил их издалека и вышел навстречу.
— Что так быстро, закончили? А-а, решили искупить вину за тот случай, у главного...
Остап молча приблизился к нему, схватил за ворот.
— Гад!
— Ты что? — Лицо Самохвала стало серым.
— Ты куда нас посылаешь? А?
— Как куда? Подработать!.. Мы тут тоже не гуляли. За вас двоих отдувались!.. И работа не страдает, и мы будем по пятерке на брата иметь!.. Да пусти ты, черт! Задушишь!
— И задушу! Как мокрицу раздавлю!.. Сволота, молельные дома строишь, а здесь приписками занимаешься? Всех обманываешь? ..
— Ишь какой ты честный стал! Пять годочков отбухал за убийство! А краля тебе хвост показала. За другого выскочила. За того, кто побогаче! Инжене-ерша!..
Ярость затуманила Остапу разум. Еще миг — и он задушил бы Якова Самохвала. Но голос Сабита вернул его к действительности:
— Остап! Остап!! Отпускай его!
Остап так тряхнул Самохвала, что посыпались отлетевшие пуговицы.
— Ах ты сволочь! Из-за кого я отбухал пять годочков? А? Из-за тебя, подонок!.. Ты во всем виноват! Не Зоя, а ты! Слышишь?!..
Остап с такой силой швырнул Самохвала, что тот отлетел к насыпи, упал на просмоленные шпалы.
— Ну, ну, ты не очень! — вскочил Самохвал на ноги. — Я тебе покажу! Ты у меня запоешь!..
— Я тебе так запою, что своего голоса не услышишь, гад!
Самохвал снова отлетел назад и схватился рукой за лицо. Глаза его налились злостью, но кинуться на Остапа он не осмелился.
— Ребята! Он меня убить хотел! Меня, бригадира! — закричал вдруг Самохвал, обращаясь к рабочим, которые стояли неподалеку. — Вы все видели?!.. Я в суд подам! Будете свидетелями!
Сабит мрачно глянул исподлобья.
— Не видал я, — сказал твердо и отвернулся.
— Как это не видел?
— Да так, не видал — и все! Пусть в свидетели идет, кто видал!..
Другие тоже стали отворачиваться. Некоторые отходили в сторону.
— Кореши, куда же вы? Ведь вы видели?
— Ничего мы не видели, — буркнул кто-то.
— Вот, значит, как! Ну подождите! — прохрипел Самохвал.
Никто не откликнулся. Тогда он отряхнул с брюк песок, застегнул на рубахе уцелевшие пуговицы и побежал вдоль насыпи.
— Что с тобою, Остап? — спросил Иван Середа, когда ребята пришли в общежитие. — Ты мрачнее тучи!.. Неприятности? Заболел?
Такое уж лицо у Остапа Белошапки — все на нем написано, ничего не скрыть! Плохо на сердце — лицо хмурое. Радость — улыбкой светится. Лукавить никак не может.
— Спроси у Сабита, — сердито отмахнулся Остап.
— Зачем Сабита? Сабит — что? Бригадир послал! Попробуй не пойти! Он найдет как прижать!.. — обиженно забубнил тот.
— Сегодня послал молельный дом класть, а завтра — красть, — неожиданно для себя в рифму сказал Остап и поэтому улыбнулся.
— Сабит красть не пойдет. Сабит честный... Нет, нет, Сабит не вор! — обиделся Сабит.
— Ну, ладно. Затараторил! Нечего теперь вывертываться!.. Что касается меня, то со строительства я уйду. Ко всем чертям Самохвала! С ним мне не сработаться!.. Поеду куда-нибудь, наверно в Комсомольск..
— Правильно говоришь, — согласился Иван Середа.— Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше. Я бы тоже ушел с карьера, да мне бульдозер обещали дать. Новый. Прищепа обещал.
— Жаль мне уезжать отсюда. Полюбил я вас, друзья. Даже вот этого бывшего калымщика Сабита, которому так и дал бы хорошего тумака, полюбил...
Сабит посмотрел на Остапа печальными глазами-маслинами, потом вскочил со стула, обнял.
— Ну, давай мне тумак! Давай, Остап!.. Заработал я! Только не поезжай в Комсомольск!
— Нет, поеду!
— Прошу тебя — не поезжай!.. Плюнь на Самохвала!
— Так и плюнешь! Если бы только Самохвал...
Сабит понял, что скрывается за последней фразой Остапа. Зоя! Жена главного инженера... Вот кто бередит сердце его друга!
— Ну, а мойка?! Разве тебе легко бросить мойка?