За монеткой
Шрифт:
– А тебя как допустили?
– не удержался от вопроса Хоук.
– Я, в её понимании, не женщина. Я - друг. К тому же, ты мне будешь за кавалера.
– Ну, из меня ещё тот кавалер, - усмехнулся Хоук в ответ.
– Ладно, ладно! Давай, подъезжай, поболтаем, - закончила разговор Бесси.
Последнее время они редко встречались. Дела шли не очень.
Хоук уже подумывал о том, чтобы устроится на постоянную работу на какой-нибудь заводик. Но мысль о том, что его жизнь будет запряжена в хомут ежедневного расписания, отравляла жизнь. Был и ещё один аргумент в пользу трудоустройства. Хоук, чтобы обеспечивать необходимые платежи, периодически вкладывал на счёт в банке некоторые суммы. Если бы управление подоходным налогом заинтересовалось их происхождением, то могли возникнуть очень большие неприятности. Потому что сыщики там - сущие звери.
Понятно, что при таком источнике доходов, ни о каких кредитных карточках и покупках он-лайн не могло быть и речи. И такая "подпольная" жизнь начинала надоедать. Совсем другое дело, когда на счёт ежемесячно заходит определённая сумма денег с пометкой "зарплата". Всё - ты легализован! Ты - честный труженик, считающий каждую копейку и откладывающий такую же копейку на "чёрный день" или на старость. Чтобы потом жить в этой старости, также подсчитывая каждую копейку и экономя на всём. Вот такая вот "счастливая" жизнь. Твою мать.
Так бы оно и было, если бы не что? Правильно. Если бы не арендованная ячейка в хранилище банка. Её содержимое уже сейчас позволяло прикупить "хижину дяди Тома" в каком-нибудь захолустье Восточной Европы и, в случае чего, успеть унести туда свои ноги.
Хоук запретил себе брать деньги из ячейки. Ни при каких обстоятельствах. Это был его пропуском другую жизнь.
Пятница началась, по установившемуся распорядку, с бытовых хлопот. Уборка, закупка в супере, готовка. Обрасти грязью, питаться случайным образом и всякой дрянью из полуфабрикатов, по мнению Хоука, означало поставить не себе крест. И он знал людей, которые, из схожих обстоятельства, так и не выбирались. Или, для решения бытовых проблем, женились случайным образом.
Обычно, исполняя "шаманские танцы" у плиты, Хоук позволял себе выпить пару-тройку рюмочек или банку пива. Но в эту пятницу об алкоголе не могло быть и речи, поскольку предстояло ехать на юбилей. Хоук сразу же решил, что не останется ночевать в лесу. Свою водку можно было выпить дома и ночь провести в нормальной постели, а не в спальнике.
Не зная чем занять себя, Хоук поехал в лес пораньше, чтобы пораньше и уехать. Это было не в традициях. Обычно народ приезжал, когда ему удобно, переделав с утра все нужные дела. Время, назначенное виновниками торжества, носило чисто символический характер.
Свернув с шоссе на просёлочную дорогу, что вела к террасе со столиками. Хоук проехал по серпантину около километра среди сосен, кипарисов и эвкалиптов. В одном месте, поставив машину на обочину, он присел на придорожный валун и, рассматривая гряду лесистых холмов, закурил. Вспомнил фотографии этих мест конца сороковых годов прошлого столетия. Ни деревца. Только оливковые рощи в распадках. А теперь просто "швейцария" какая-то.
Юбиляр и сопровождающие его лица, уже были на месте. Все суетились. В двух мангалах над углями колыхалось небольшое пламя. На, застеленных одноразовыми скатертями, столах уже просматривался узор из баночек, упаковок и коробок. Отдельно, у могучей сосны, стояли сумки-холодильники с напитками.
Хоук поздравил юбиляра и увидел, что тот уже начал праздновать с утра. И было ему хорошо. По правилам хорошего тона надо было помочь в сервировке и подготовке. Хоук нарезал, указанный супругой именинника, салат и стал к одному из мангалов. Надо было не пережечь угли.
Тем временем, народ прибывал.
Хоук был знаком с половиной приглашённых. Ну, как знаком? Встречался на разных сейшенах, на фестивалях, в домашних компаниях. Пока ещё он ездил по всем этим собраниям. Половину из знакомой половины, он знал ещё по прошлой жизни. Когда все эти солидные мужчины и женщины, уже давно успокоившиеся в материальном благополучии, были молодыми людьми, увлекались авторской песней и путешествиями по Большой стране. Читали то, что ещё совсем недавно читать было запрещено и обсуждали Систему, которая, набирая обороты, вот уже несколько десятилетий катилась к своему краху. И когда этот крах стал неминуем, они, не дожидаясь "бессмысленного и беспощадного" и, не веря в никакие декларируемые реформы, собрались и уехали. Кто раньше, кто позже.
Здесь тоже был далеко не рай. Но молодость и задор сделали своё дело. А время, конечно, ушло. Ушли в прошлое рюкзаки, подвесные системы с карабинами и байдарки. Теперь речь шла об особенностях сервиса в гостиницах Великобритании и аренды машин в Германии, о венской картинной галерее, о достопримечательностях Сицилии и том, что отдых в Греции и Турции смертельно скучен и надоел. Хоук понимал, что своё нынешнее социальное положение эти люди заработали своим трудом. Плюс другие условия, востребованность и немного везения. Но почему то, с каждой встречей, он чувствовал, что ему не интересно то, что эти люди обсуждали. Может потому, что сам он ни о чём подобном рассказать не мог.
В этой компании он считался полузабытым персонажем, где-то оступившимся на этой жизненной тропинке и теперь бредущим неизвестно куда без карты и компаса. По известным причинам, Хоук не старался изменить это "общественное" мнение. Хотя, в чём-то они были правы - как жить дальше и чем наполнять свою жизнь Хоук не знал.
К моменту, когда он зажарил порцию крылышек и маринованных куриных ножек, две сетки с потрошками и партию миниатюрных шашлыков с сердечками, поляна была уже заполнена и над ней стоял неровный гул многочисленных бесед, прерываемый всплесками смеха. К счастью, один из гостей сменил его "у плиты" и Хоук пошёл угощаться со "шведского" стола.
После нескольких необязательных "привет, привет" и вопросов "как дела?", не требующих ответа, Хоук, с одноразовой тарелкой и холодной банкой пива, оказался на краю поляны у своего "самурая". Он открыл дверцу, сел на сидение и принялся за трапезу. Народ "гудел".
Бесси он обнаружил случайно. Она очень изменилась за те месяц-полтора, что Хоук её не видел. Похудела, сменила имидж. Куда делись армейские ботинки, порезанные джинсы, футболка с надписью "Pank not died" и лёгкий беспорядок с причёской? Лёгкие брюки, фантастическая блузка с широкими рукавами и широкополая летняя шляпа. Шляпа и Бесси! Что-то очень сильно качнуло этот мир. Бесси пробиралась сквозь толпу с бокалом белого вина, кому-то улыбалась, с кем-то обменивалась репликами. Хоук окликнул её и помахал рукой.
3
– Привет! Тебя не узнать! Шикарно выглядишь!
– приветствовал её Хоук и, наверно, не совсем удачно.
– Ты хочешь сказать, что раньше я была "ужас, ужас", а теперь "мимими"?
– улыбаясь, ответила Бесси.
– Нет, конечно! Но такие метаморфозы!
– В том то и прелесть всей этой суеты, Хоук, что можно изменяться, а не застыть в неизменности форм и удручающей скуке, раз и навсегда приобретённого образа. Не хочешь пройтись?
– Давай. До шоссе или куда поближе? Тут, метрах в пятидесяти выше, есть ещё одно такое место.