За монеткой
Шрифт:
Хоук ещё раз прошёлся металлоискателем над лункой и кучей земли на брезенте, убедился в том, что всё тихо и высыпал землю обратно в лунку. Теперь надо было выбираться отсюда. К счастью, в стенах имелся только один ход, по которому он попал сюда.
У самого входа, над последней ступенькой, его ждала полутораметровая эфа.
Змеи встречались в пещерах, куда они заползали после охоты отдохнуть и переварить добычу. Главное, при встрече с ними, было не суетиться, не делать резких движений и не пугать тварь ползучую. Тогда можно было спокойно разойтись по своим делам.
В данном случае обойти змею не было никакой возможности. Своими кольцами она заняла почти весь, и без того
– Давай договоримся так, - сказал Хоук.
– Ты пропускаешь меня, а я больше сюда не хожу. Идёт? Я же не знал, что это твоя территория.
Эфа подняла голову, потрогала воздух своим раздвоенным языком и, видимо, не обнаружив запаха опасности и страха, медленно поползла вниз по ступенькам вдоль стены. Когда её голова миновала правый ботинок Хоука, он шагнул вперёд, в лаз.
Теперь, по дороге в "зал", предстояло посетить два ответвления, которые Хоук зафиксировал по дорогу к водосборному бассейну. Первый ход оказался довольно коротким и, через десяток метров, привёл в спальное помещение. Ниши для сна в стенах, выемки с языками копоти для масляных светильников, кое-где - остатки штукатурки.
Обходя помещение по часовой стрелке, Хоук привычно водил катушкой металлоискателя по стенам и полу. Как правило, в таких помещениях ничего не попадалось. Всюду камень, всё на виду. Но в этот раз, напротив одной из выемок для светильника, прибор опять "мяукнул". Проведя рукой внутри выемки, Хоук был приятно удивлён. В прохладной пыли, его пальцы нащупали монетку. Это оказалась обыкновенная тетрадрахма. Но при более внимательном рассмотрении, оказалась, что не обыкновенная. Если на одной стороне перечеканенное изображение полностью скрыло прежний рисунок, то на другой рука "мастера" дрогнула и новый рисунок дугой покрывал только половину рисунка римской монеты. Строго говоря - это был брак. Но с точки зрения нумизматики, это была очень редкая монета, чья стоимость, из-за оплошности чеканщика, возрастала в десятки раз.
"Вот попёрло, так попёрло!" - подумал Хоук, пряча находку в кармашек разгрузки.
Второе ответвление было копией первого и также вело в спальное помещение. Но, на этот раз, обошлось без находок.
Хоук вернулся в первый "зал", покурил, выпуская дым во входной лаз и наблюдая, как облачка голубоватого дыма медленно подплывали к столбу света, а потом, резко ускорившись, исчезали в солнечном пятне.
Для работы оставалось ещё два часа. Их можно было потратить на обследование центрального хода.
Это ход, как и следовало ожидать, оказался очень запутанным. Боковые лазы в обеих стенках следовали один за другим. Хоук только успевал наносить их на схему.
Первый же лаз оказался заваленным в нескольких десятках метров от начала. При этом, центральное место в завале занимал валун, "выкатившийся" из боковой стенки. По идее, его бы надо было отодвинуть и протиснуться дальше, но в узком лазе не хватало места для рычага, в качестве которого Хоук использовал рукоять лопатки. Утешало только то, что, судя по схеме, лаз через несколько метров выходил к подземному водохранилищу, в котором Хоук уже был.
Второй лаз имел несколько разветвлений, приводивших к полусферическим расширениям. Вероятно, это было что-то вроде складских помещений. Зерно, изюм, финики, масло. В полу одного из таких помещений, Хоук нашёл глубокие выемки, видимо вырытые под кувшины, черепки которых массово встречались на его пути.
Третий ход несколько отличался от остальных. Во-первых, он был шире и выше остальных. По нему можно было идти, сильно согнувшись, а не ползти на четвереньках, цепляясь наколенниками за бугорки и камушки. Во-вторых, он имел незначительный подъём. Это было странно. Хоук медленно продвигался по нему, прощупывая металлоискателем пол и стены. Постепенно ход сужался и когда Хоук уже полз по нему на четвереньках, закончился тупиком в виде буквы "Т". Два коротких ответвления в стороны и всё. Что-то здесь было не так. Такой топографии хода Хоук раньше никогда не встречал.
Опёршись спиной о стену, он сел на пол и выключил фонарик. Тяжёлая темнота тут же обступила его. Но даже через минуту, когда глаза адаптировались к миру без света, он ничего не увидел. Даже намёка на лучик света, даже серого пятна от удалённого источника. Пещеры всегда имели, как минимум, один запасной выход и Хоук подумал, что возможно этот ход и вёл к нему. Но вокруг была только всёпоглощающая темень.
Подсветив циферблат часов на телефоне, Хоук понял, что время его вышло и надо возвращаться.
Он довольно быстро выбрался из пещеры, полежал в кустарнике, наблюдая за патрульной дорогой и вслушиваясь в окружающую тишину и, быстро перебежав дорогу, пошёл по холмам к своему "самураю".
7
В следующий раз выбраться в пещеру удалось только через месяц.
В ближайшую пятницу, когда Хоук планировал добраться до "Т" образного тупика, мысли о котором всё это время не давали ему покоя, на работе был объявлен аврал. Не успевали выполнить какой-то срочный заказ. Всем, кто согласится на трудовой подвиг, были обещаны повышенная оплата, которая и так должна была быть выплачена по закону, дружба администрации навеки и отпуск как-нибудь потом в удобное для пролетария время. Половина работников, мотивируя семейными заботами , отказалась, половина согласилась на трудовой подвиг. Кто из алчности, кто из нежелания сидеть дома. Хоук присоединился к "стахановцам", чтобы, во-первых, не очень выделятся, а во-вторых, не сориться с администрацией. Пятница, как водится, плавно переросла в субботу и Хоук заявился домой только вечером. Стоя под душем и ощущая, как гудят натруженные колени, он решил, что такие трудовые подвиги не для него. В следующий раз проще было взять больничный, сославшись на боли в суставах или в голове. Мало ли почему у мужчины за сорок болят суставы или голова!
Прошла ещё неделя и в четверг вечером в этой самой голове "ударил колокол" после того, как в дверь позвонили. Два молодых мужчины. Коротко стрижены, плавные кошачьи движения. С соответствующими удостоверениями. "Разрешите войти?" , "Кофе?", "Не откажемся", "Как дела?" - последовала традиционная серия реплик.
Всё стало ясно, когда на журнальном столике, за которым Хоук и посетители пили кофе, появилась фотография Бесси. Видимо, снимали из машины, когда Бесси шла по улице.
– Ты знаком с ней?
– спросил Хоука один из полицейских с какой-то замысловатой вязью татуировки на правом предплечье.
– Конечно. Ещё по Киеву. И здесь встречались несколько раз в компаниях.
– Ты знаешь, чем она занимается?
– Здесь? Понятия не имею. Вроде художница. Мы мало общались.
– А может, вспомнишь, что она говорила про свою работу, про знакомых, про друзей?
– Да так, ничего особенного. Честно говоря, мы давно не виделись. А что случилось?
– Пока точно не знаем. Пропала.
– Пропала?
– искренне удивился Хоук.
Пока они беседовали с полицейским, его напарник кружился по комнате, внимательно рассматривая полки с книгами, редкие репродукции и особенно огромную, метр на метр, копию немецкой карты 1915 года. Это была точная топографическая съёмка Старого города Иерусалима. Поглядывая на виражи "пинкертона", Хоук подумал, что, к счастью, все находки надёжно спрятаны в кладовке.