За ночью следует рассвет
Шрифт:
Решительно тряхнув головой, Зер выкинул оттуда столь мрачные мысли. Сон казался странным, почему ему приснилось это? Размышления были прерваны стуком в дверь. Хотя Зер не мог назвать себя суеверным, что-то его насторожило. Зер ухватил тонкий, почти невесомый, оттого и опасный, стилет за лезвие, так, что мог его метнуть одним лёгким движением руки.
Осторожно поднялся, открыл замок на двери, перехватил стилет.
— Я боялся тебя разбудить, но уже пора выходить.
На пороге стоял улыбающийся Лотар. Тревога исчезла, а нож вернулся в небольшие ножны у Зера на поясе. Сон,
— Всё своё ношу с собой. Погоди, накину куртку.
Куртка Зера была создана с тем же девизом. С множеством карманов и внутренних ножен, из лёгкой кожи, она была самым лучшим выбором для воина, каковым он и являлся. На секунду он остановился у зеркала, бросил критичный взгляд и улыбнулся. Затем запустил пятерню в свои непослушные волосы и откинул их назад. Не мешало бы, конечно, побриться, но двухдневная щетина делала его вид более внушительным. Скорчив зеркалу на прощание грозное лицо, Зер вышел в коридор.
Норин была в чудесном сером плаще с меховым воротником. Сказать, что этот наряд подходил ей — ничего не сказать. Она была великолепна в нём, как впрочем, и в любом другом наряде. Зер поймал себя на мысли о том, как она выглядит без одежды, и легонько покраснел. В одной руке у Норин была маленькая сумка, другой она разглаживала складки на плаще.
Лотар, напротив, был одет в обычную одежду, в которой ходило пол-Вэрделя. Короткий клинок в кожаных ножнах висел на его бёдрах, на спине рюкзак. Близнец этого рюкзака стоял на полу.
— Бери его и пойдём.
Город ещё не проснулся полностью. Прохожих было мало, изредка встречалась одинокая группа рабочих, спешащих пораньше на работу. Один раз им встретился конный разъезд Имперской гвардии, явно гнавшийся за кем-то.
Светило только показало свой огненный лик, начиная прогревать холодную землю, а маленький отряд уже прошёл большую часть своего пути. День начинался прекрасно: на небе ни тучки, насекомых пока не было, настроение отличное. Сколько в мире ни было мудрецов и глупцов, а всех их объединяло одно — все они признавали, что Вэрдель — самый великолепный город мира. Находясь в одном из самых богатых традициями королевств, он насчитывал многовековую историю. Это открывало огромное вдохновение у поэтов, художников и скульпторов, считавших своим долгом украшать город. Великолепные произведения архитектурного искусства — Башни Магов высились над остальной частью города.
— Зер, а ты ведь был наёмником, так?
Лотар вопросительно взглянул на воина, вынуждая того согласиться. Желая избежать нежелательного разговора, Зер добавил:
— Таким прекрасным утром есть много лучших тем для беседы.
Норин улыбнулась и укоризненно взглянула на брата.
— Нет, нет, Зер прав.
Лотар сдержал улыбку, делая вид, что рассматривает необычный узор на стене. На узоре были изображены летящие над океаном птицы. Ветер, стилистически изображённый волнами, гнал их назад. Сзади же стояла небольшая фигурка в плаще. Весь её вид выражал упорство, хотя почему именно его — понять было невозможно. Создатель этой фрески явно был гением.
— Норин, как ты думаешь, где лучше остановиться: прямо у реки или у гор?
Девушка несколько
— У реки воздух лучше.
Оба парня одновременно улыбнулись, хотя чему — кто знает? Куда как интереснее было то, что Норин усмехнулась. Непринуждённо разговаривая о разных мелочах, путники дошли до окраины столицы. Впереди предстоял долгий путь по мощёной камнем дороге. Мостили явно разные люди. По центру камни были хорошие, шершавые и широкие, по бокам дорога напоминала скорее гору щебня, неаккуратно сваленную и подровненную.
Погода стояла чудесная, лесные птицы пели о чём-то своём, а высоко в небе кружил великолепный гигант-орёл. Настроение поднималось с каждым шагом, но Зер никак не мог выкинуть из головы слова Кирода. Что такого задумал Мердок в отношении девушки? Что всё это значит? Вероятно, нахмуренный вид Зера привлёк внимание Лотара, так что тот, усмехнувшись, щелкнул костяшкой пальцев перед лицом воина. Зер ухмыльнулся.
— Я о своём, о девичьем.
Загнав плохие мысли в самый тёмный угол, он решил сегодня насладиться прогулкой. Так они и шли, стараясь идти по центру дороги, дабы не проваливаться в щебень, но несколько раз появлялся какой-нибудь всадник, а один раз — даже карета с приличной охраной, так что путникам приходилось освобождать проезд. И вот, когда ноги уже начали уставать, а солнце заняло свой пост в зените, впереди показался пруд.
Его воды были прозрачны, так что сквозь толщу кристальной воды было видно песчаное дно. Рядом же в водоём впадала маленькая горная речушка, отгоняя в дальний угол тину. Изредка на мелководье проскальзывала неосторожная рыба, ничуть не боясь быть пойманной.
Вид такой идиллии поразил воина. Никогда прежде не обращал внимания он на природу, на всю ту красоту, которой неведомый создатель наделил этот мир. И в тот же самый момент странная мысль посетила воина, словно удар ножа, она поразила его.
Как же он был глуп. Как он был неправ всю жизнь! Всю свою жизнь он учился убивать, лишать жизни. Всё его мастерство было направлено против жизни, которой он невольно восхищался сейчас. В тот же самый момент, ему захотелось одновременно, и пуститься в пляс, и стиснуть Норин в объятиях, и сделать что-то хорошее.
— Я думаю, лагерь стоит поставить здесь, — Лотар указал рукой на берег. Невысокий утёс был покрыт с одной стороны хвойным лесом, с другой же полого спускался к воде. Редкая зелёная травка покрывала лишь часть его, опасливо огибая старое кострище, — как ты, Зер?
Зер на секунду замешкался, прикидывая удобство этой стоянки и, немного запоздало, кивнул. Место и вправду было хорошее: с утёса был отличный вид на Лунное озеро. Огромная водная гладь просматривалась далеко, вплоть до клыков гор, которые в лучах солнца серебрились снегом.
С лагерем стоило поторопиться, ведь в этом сезоне дни были довольно коротки, а большая часть его уже прошла. Вся сложность заключалась в том, что несмотря на столь хорошее по виду место, крепить палатку было сложно. Под редким слоем травы оказалась довольно твёрдая земля, так что крепёжный кол постоянно выскакивал из ямки и всячески протестовал против крепления.