За полшага до счастья
Шрифт:
Он был спокоен, несмотря на все подключенные к нему приборы. Слышно, как аппарат искусственного дыхания мерно, как метроном, приподнимает его грудную клетку. Подойдя к сыну, Жюли вздрогнула и побледнела. Если бы она не слышала писка прибора, фиксирующего его сердцебиение, она подумала бы, что Люк мертв. Но он жив, – быть может, сейчас он очень далеко, но он жив.
Жив.
И все тут.
Она долго целовала его в щеки, в лоб, в глаза. На своих губах она чувствовала нежность его кожи и вспомнила ощущение, которое испытывала,
Возле койки Люка медсестра заполняла на столике его историю болезни.
– Отец здесь?
– Мы с ним не живем.
Медсестра вновь погрузилась в свои записи, а Жюли – в тепло своего сына.
– А вдруг он очнется, когда меня здесь не будет?
– Мы вам незамедлительно позвоним, у нас есть номер вашего мобильного телефона.
– У меня нет мобильного телефона.
– Мсье, который вас привез, дал номер в приемном покое.
– А…
– Это не родственник?
– Родственник.
– Дедушка?
– Нет… То есть наверное…
Медсестра посмотрела на нее с едва заметной вопросительной улыбкой.
Разве она могла понять? Как Жюли могла объяснить ситуацию? Судя по его привязанности к мальчику, он мог бы быть его дедушкой, судя по возрасту – тоже. Но всего через три недели?
«Ну и что?»
Поль вытащил из стопки журнал, небрежно пролистал его и сразу отложил, не в силах сосредоточиться. Что за ерунда все эти статьи по сравнению с тем, что произошло несколько часов назад!
Услышав торопливые шаги по коридору, он усомнился, что это Жюли, – не ее походка. Он уже многое знал о ней, даже такие детали.
– Здравствуйте, мсье.
– А, Каролина! Хорошо, что вы пришли. Уже видели Жерома?
– Да, я как раз от него. Он рассказал мне про малыша. Как он?
– Люк приходит в себя после наркоза. Его пришлось прооперировать.
И Поль выложил ей полный медицинский диагноз.
Глаза Каролины наполнились слезами.
– Какой кошмар! Это ужасно! И как Жюли справляется со всем этим?
– Она потрясена. Но держится мужественно.
В комнате повисло молчание. В такой момент трудно поддерживать разговор.
Но как же тяжко было это молчание.
Талисман Люка
Проснувшись, Жюли не сразу пришла в себя и не сразу поняла, где находится. Она лежала на широкой постели в скромно обставленной невыразительной спальне. Совершенно очевидно, это не больница. Она встала, чтобы раздвинуть шторы и выглянуть в окно, и увидела Поля, возвращавшегося от почтового ящика с утренней газетой. Значит, у него.
Она рассмотрела одежду, в которой спала, – свои трусики и большую мужскую футболку. Жюли ничего не помнила, даже как Поль укладывал ее в эту постель.
Обернувшись, Жюли увидела свое отражение в зеркале. Жуткое. Красные глаза, набухшие веки, заострившиеся черты. На лбу синяк – единственный след аварии. Все досталось Люку. На полу возле кровати лежал большой красный чемодан. Она выхватила оттуда какие-то вещи и проскользнула в ванную комнату, примыкающую к спальне, чтобы принять обжигающий душ в надежде, что это поможет расслабиться и немного снимет отек.
Но уже через несколько минут поняла, насколько несбыточны ее мечты.
Ей не удалось даже нанести тональный крем. Слезы все текли и текли…
И еще будут течь.
Тогда Жюли спустилась в кухню, откуда раздавался стук посуды. Поль хлопотал вокруг стола, накрывая на завтрак.
– Поспала? – спросил он, целуя ее в лоб.
– Это ты меня раздел?
– Ну не он же, – ответил он, указывая на огромного пушистого кота, который дремал на подушке в углу кухни. – Не беспокойся, – добавил он, – я бросил на тебя всего лишь дружеский взгляд. После больницы ты была вообще без сил.
– Я бы хотела вернуться туда.
– Сейчас отвезу. Только сначала съешь что-нибудь.
– Я не голодна.
– Тогда выпей хотя бы сладкого чая. Завтра я куплю тебе телефон: пригодится.
– Нет-нет, я не смогу зап…
– Помолчи! Заплатить – мое дело, ясно? – с раздражением прервал он.
– Не сердись, Поль, – умоляюще произнесла она, затаив дыхание.
Поль отвернулся и, устремив взгляд в окно, обеими руками оперся о раковину. Жюли заметила, как несколько раз дрогнули его плечи. Она подошла и протиснулась между ним и раковиной. Поль обнял ее и заплакал:
– Это я виноват. Если бы я вывернул руль в другую сторону!
– Разве ты мог?
– Все случилось слишком быстро. Я едва успел понять, что происходит, а пикап уже врезался в нас. Жаль, что этот подонок разбился насмерть, пусть бы посмотрел, что натворил.
– Зачем ты выстирал дуду? – спросила Жюли, увидев, что тряпка сушится на радиаторе парового отопления.
– Она имела жуткий вид. Не спрашивай меня, так лучше.
Они постояли так еще несколько минут, потом торопливо проглотили горячий чай и поехали в больницу, где Поль оставил Жюли у входа в детское отделение, а сам пошел к другой лестнице – узнать про Жерома.
Рано утром Людовика перевели в реанимацию. Здесь было очень приятно. Спокойные цвета, картины на стенах. Несмотря на непрерывный шум приборов, обстановка была спокойной, почти радостной, во всяком случае, как будто и здесь тоже шла нормальная жизнь. Одна из двух медсестер улыбалась. В первое мгновение ее настроение удивило Жюли. Ей казалось, что работать в таком месте очень тяжело. Но, придя в палату, она почувствовала, что эта радость жизни почти заразительна. Она, конечно, в это не верила, но охотно рискнула бы заразиться.