За полшага до счастья
Шрифт:
– Я бы и сама хотела обрести ее.
– Если раньше вы были способны ощущать ее, вот увидите, она вернется.
Подъемник
Каролина каждый вечер после приема приходила навестить Жерома. Подробно рассказывала о пациентах, задавала мучившие ее вопросы, делала массаж спины, давала попить, приносила газеты, составляла ему компанию, улыбалась.
– Вы уже знаете, когда вас выпишут?
– Не можем ли мы перейти на «ты»?
– Да, пожалуй, –
– Недели через две, когда перевязки будут не столь необходимы.
– А когда можно начинать ходить?
– Увы, это совсем другая история. Там, внутри, настоящая каша. Надо дать костям время срастись и окрепнуть. Я еще несколько месяцев буду звенеть в аэропортах. Я сейчас похож на ящик с инструментами. Пазлы любишь? Взгляни на мой рентген – вот тебе черно-белая головоломка из двухсот пятидесяти деталей. Современное искусство. Потом повешу у себя в кабинете на стену – пусть пугает пациентов!
– Кстати, а как с приемом больных?
– У тебя есть какие-нибудь планы на жизнь?
– Ничего особенного, – ответила Каролина, опустив глаза и боясь услышать продолжение.
– Тогда ты остаешься! Ты мне нужна. Я буду помогать тебе принимать решения, но на клинических осмотрах ты будешь моими руками, глазами и ушами.
– Ты мной доволен?
– Нет, это было бы глупо. Ты притягиваешь несчастья, ты почти прыгаешь во рвы вместе с тонущими в них людьми, ты перегружаешь кабинет магнитно-резонансной терапии, к тому же ты неприятная.
Каролина перестала дышать и уставилась на Жерома округлившимися глазами.
– Разумеется, я доволен, – продолжал он. – Иначе не предложил бы тебе остаться. Надо только, чтобы ты прекратила поминутно что-нибудь прописывать. Социальное страхование тебя прищучит. Развивай у себя чутье клинициста, глобальный подход, умение слушать – и ты поймешь, что иногда ничего другого и не требуется.
– Мне еще надо поучиться.
– Хорошо бы! Это называется опыт. И все равно ты не будешь лучше, чем я! Ну что, остаешься?
– Да, – с улыбкой ответила она. – А как быть с жильем?
– Можешь остаться в маленькой спальне. Я не буду ею пользоваться.
– А как ты будешь подниматься по лестнице?
– Хороший вопрос… Э-э-э-э… Хороший вопрос… – задумчиво пробормотал он.
– Придется установить подъемник.
– Спасибо за комплимент!
– Да нет, я имею в виду такие маленькие сиденья, которые поднимаются вдоль лестницы. Для стариков, как в пабах.
– Какая прелесть, Каролина, честное слово, я тронут!
– А что, разве плохая идея?
– Хорошая, – смиренно согласился Жером. – Займешься этим?
– Как хочешь.
– А как малыш? – спросил Жером.
– Его перевели в реанимацию. Мой отец там заведует отделением.
– Что ты говоришь? – удивился Жером.
– Да, а что?
– Ничего.
– Да.
– А почему надо было скрывать это от меня?
– Я ничего не скрывала. Ты сам не спрашивал. Это не то, о чем я сообщаю в первую очередь. Потому что я сама по себе. У меня нет желания носить бедж «Дочь профессора Лагарда».
– Так что он говорит про Люка?
– Он не хочет особенно распространяться. Состояние малыша стабильное, но положение серьезное. Ему досталось больше всех. Они выжидают. Это лучшее, что они могут сейчас сделать.
– А Жюли? Как она?
– Ничего.
– Где она ночует?
– Пока у Поля. Но поговаривает о том, чтобы вернуться домой. Ей и правда будет далековато ездить от Поля, когда она выйдет на работу.
– Забери ее ко мне. В конце коридора есть еще одна спальня. Не стоит ей оставаться одной.
– Надо еще, чтобы она согласилась. Она меня не знает.
– Она вообще мало кого знает. Твой ход. Иди с козырей.
– Каких козырей?
– Не этих, – сказал он, глядя на ее грудь. – Это девушка.
– Просто умираю от смеха, – скривившись, бросила ему Каролина.
– Ну, не знаю. Придумай сама. Можешь почесать мне вот здесь? – умоляюще произнес Жером, указывая на начало гипса у ступни.
Каролина склонилась над креслом. Жером расслабился. У него вырвался вздох удовлетворения. Возбуждающее ощущение. Компрометирующая позиция. Щеки у Каролины стали пунцовыми.
Она резко выпрямилась и, пока у него были закрыты глаза, поцеловала его в лоб.
– Я побежала, мне надо установить подъемник.
– Уже? А мои почесушки?
– Договорись с медсестрой.
– Сегодня ночью дежурит медбрат.
– Тоже хорошо.
И Каролина исчезла в коридоре.
«Нет, совсем не так хорошо!»
Жером позвонил, чтобы медбрат помог ему улечься на ночь в постель. Он не попросил его почесать ему под гипсом. Еще чего! Сгодится вязальная спица…
Жером взял последний номер медицинского журнала «Prescrire», который ему принесла Каролина, и погрузился в чтение. В этот момент в дверь робко постучали, и в палату тихонько заглянула Жюли, чтобы убедиться, что он не спит.
– Входи, Жюли. Рад тебя видеть. Входи же!
Жюли вошла, прикрыла за собой дверь, но осталась стоять поближе к выходу. Она робела, как маленькая девочка, впервые пришедшая в школу, и не осмеливалась посмотреть на него. Они еще не виделись после аварии.
– Иди сюда, садись, – пригласил Жером, указывая на край постели.
Жюли тихонько приблизилась, все так же не поднимая головы. Она снова плакала.
– Ну давай я обниму тебя! Каждому свой черед для утешения. Поплачь от души! И не говори мне, что не надо. Насчет лука – слова не скажу. Но тут ты имеешь право!