За порогом мечты
Шрифт:
– Но только не за Каверли! Как было бы хорошо, если бы ты вышла замуж за мистера Дунстона, это такой прилипчивый… то есть приличный, такой сопливый… то есть солидный джентльмен! И тогда бы ты не уехала от меня далеко, то есть я хочу сказать, не уехала бы от меня насовсем…
Слезы капали на шаль.
– Дорогая моя Селина, я не собираюсь уезжать от тебя далеко и насовсем, – мягко сказала Эбби. – Ты просто перенервничала. Успокойся. Ты позволила Джеймсу затронуть твое больное место – напрасно. Тебе ведь вовсе не противен Каверли – если не считать его заляпанных ботфортов и небрежных манер. Ты ведь первая
– Но ведь если человека нельзя винить, то это не значит, что за него надо выходить замуж! – заметила Селина. – Я-то не знала, что ты на него нацелилась!
– Сперва и я этого не знала, – улыбнулась Эбби. – Пойдем ужинать. Нет никаких причин для беспокойства.
Но у Селины таковых причин нашлось множество. Во-первых, ее нескончаемые болезни, простое перечисление которых заняло бы несколько часов; во-вторых, репутация семьи, которая пострадает от брака Эбби с нехорошим мистером Каверли; в-третьих, что станет говорить проклятая миссис Раскум; далее, Селине трудно станет жить в Бате, а Фанни будет страшно переживать разлуку с Эбби; и, наконец, какая Селина несчастная, что перестанет видеться с Джеймсом, Джейн, а возможно, и с Мэри…
Услыхав это, Эбби в удивлении воскликнула:
– Но почему же, глупышка?!
– Джеймс меня предупредил очень грозно… Ты знаешь, после него я просто места себе не находила. А все потому, что я ему заявила, что никогда тебя не оставлю, что бы ты ни сделала! А он мне в ответ, что ежели я стану тебя поддерживать, то вся семья перестанет со мной общаться! И что мне надо сделать свой выбор, но разве у меня есть выбор? Разве я могу отказаться от тебя? Нет, мне просто тяжело, ужасно тяжело думать о будущем, ведь раньше мы все были такими дружными…
Эбби так тронула эта преданность сестры, что слезы навернулись ей на глаза.
– Ох, моя хорошая, какая ты смелая! Как же ты меня любишь!
– Еще бы, – отвечала Селина, хлюпая носом.
– Ты моя самая лучшая на свете сестра! – воскликнула Эбби, целуя ее и невесело улыбаясь. – Но каков Джеймс! Эх, жаль, меня не было рядом, когда он говорил тебе эти гадости!
– Ой нет, Эбби, лучше, что тебя там не было, – тогда не все бы остались живы! Да и я не смогла бы выслушать все это в твоем присутствии… Особенно про…
– Про что? – резко переспросила Эбби. Селина отвернула лицо, плечи ее вздрагивали.
– Про Селию…
– Так он тебе и про это наболтал?! Какой кретин! – вскричала Эбби, белея от ярости.
– Он заявил, что просто обязан поставить меня в известность… Я-то просто думала, что Каверли в молодости был изрядным гулякой, а уж Джеймс мне выложил всю подноготную… Эх, лучше бы я не знала, мне было бы спокойнее…
– Забудь об этом всем! – приказала ей Эбби. – Если уж меня это не касается, то тебя тем более. Конечно, будет слегка неловко, если об этом узнают люди, но ведь никто не узнает! Джеймс, думаю, ни полсловечка никому больше не шепнет, да и ты, надеюсь, тоже. И в конце концов, ведь Селия еще не была женой Роулэнда, когда все произошло, они были только помолвлены!
– Эбби! Эбби! – заныла Селина. – Подумай, что же это за человек? Ох, Эбби, не покидай меня, не уезжай с ним!..
– Тише,
– Как? Этого кролика с луком? – в ужасе простонала Селина. – Нет, это ужасно! Не хочу кролика!
– Пожалуй, мне тоже его не очень хочется, – усмехнулась Эбби, глядя на сестру.
Эбби действительно не пришлось отведать ни кролика, ни лука. Робкие всхлипывания Селины очень быстро переросли в полноценную, добротную истерику, тут же последовали разнообразные спазмы, озноб снаружи и жжение внутри. Эбби нескоро смогла выйти от нее, когда Селина, притомившись от своих переживаний, наконец заснула.
Наутро подтвердились опасения Эбби, что Лавиния проболталась Фанни про подлую измену Стэси. В Сидни-Плейс заявилась миссис Грейшотт.
– Уж не знаю, как мне перед вами извиняться, Эбби! Никогда еще Лавиния меня так не подводила! Самое скверное, что она проболталась не случайно, а намеренно, и ни в чем не видит своей вины! Она мне заявила, дескать, раз она подруга Фанни, так обязана была ее предупредить!
– Не думаю, что Фанни ей сразу поверила, – заметила Эбби.
– Да, мне так и Лавиния сказала. Впрочем, Оливер считает, что, если теперь Фанни увидит, что это правда, она уже не будет так сильно переживать… В любом случае, конечно, не дело Лавинии было вмешиваться. Дорогая моя, вы, похоже, очень устали?
– Устала, – призналась Эбби. – Сестра сегодня чувствует себя неважно, так что…
Эбби не закончила фразу, но сказанного было достаточно, чтобы миссис Грейшотт быстренько откланялась и отправилась восвояси в состоянии крайнего недовольства. Дома она с непривычной язвительностью уведомила сына, что чем быстрее чудовищные заболевания Селины унесут ее на небеса, тем будет лучше для несчастной Эбби.
В то же время в Сидни-Плейс пришло письмо на имя Фанни. Дворецкий Миттон подал девочке письмо, та приняла его дрожащей рукой и унесла добычу к себе в спальню.
Оттуда она все никак не выходила. Эбби, предполагая, что письмо пришло от Стэси, прождала ровно час, а затем решительно направилась в комнату к племяннице.
Фанни сидела у окна с окаменевшим лицом. Эбби подошла к ней, обняла, но еще несколько мгновений девочка оставалась твердой и хрупкой на ощупь, словно гипсовая статуя. Ласково поглаживая золотистые кудри Фанни, Эбби прошептала:
– Ничего, моя хорошая, все пройдет, ничего…
Слова были совершенно идиотскими, но свое дело они сделали – Фанни разразилась рыданиями и зарылась лицом в грудь тетки…
Попозже она спросила:
– Ты ведь знала, Эбби? Знала?
– Да, но я все прикидывала, как тебе сказать…
– Мне рассказала Лавиния. Я сперва не поверила. Но все оказалось правдой. Наверно, такая моя судьба…
– Не переживай, моя хорошая. Помолчали.
– Я была такая идиотка, – призналась Фанни. – Хотела с ним бежать…
– Вот уж не думаю, что ты на самом деле так могла бы поступить. Фанни глубоко вздохнула:
– Не знаю. Иногда я думаю так, а иногда – иначе, особенно когда он бывал рядом. Но… Он не приходил, пока я болела, а потом Лавиния так меня расстроила, рассказав про миссис Клапхэм… Мне просто тошно стало, Эбби, просто тошно!