За поворотом времени, или Магия сердца
Шрифт:
— Нет, — еще раз повторил Злот. — Не следует.
— Брат, что это значит? — изумленно прошептала Георгина, неловко ерзая на стуле и понимая, что не одна сотня людей вопросительно смотрит сейчас на них. — Мы еще что–то забыли? Или кого–то ждем?
— Нет, мы никого не ждем, — вновь, не повышая голоса, произнес Злот. Но на площади воцарилась такая тишина, что можно было услышать и шепот. Правитель встал и адресовал свою речь народу. — Я раздумал их казнить. Родион и Евгения совершили преступление. Все сейчас это слышали. Но, во–первых, они совершали преступления не в одиночку, и, справедливости ради, нам надо было бы повесить половину рабочих Баграса. Да и большую часть
— Злот, ты что, в самом деле, намерен отпустить этих бунтовщиков? — в панике сказала Георгина, вертясь на стуле и неловко озираясь по сторонам. — Одумайся, брат!
Злот строго оглядел столпившийся на площади народ и заметил, как каждый второй виновато опустил голову. Правитель удовлетворенно кивнул. Что ж, если люди чувствуют себя виноватыми, еще не все потерянно. Присцилле не удалось завладеть душами его подданных.
Он снова обратился к народу:
— Да, я собираюсь отпустить Родиона и Евгению. Казнью этих двоих возникшую проблему не решить. Пусть возвращаются в Теппу. Поживут сколько–то под надзором стражи, пока я не получу доклад об их исправлении. И я очень надеюсь, что все с ними приключившееся послужит для всех каким–то уроком на будущее. Верю, что Родион и Евгения навсегда оставят революционные настроения и вернутся к обычному крестьянскому быту и труду. Что же касается разрушенных фабрик Баграса, то я лично считаю, что ткацкое и мебельное производство в городе должно быть восстановлено. Я собираюсь отстроить корпуса заново и всем заинтересованным в этом лицам предлагаю присоединиться к строительству. Деятельность эта добровольная и неоплачиваемая. Зато весьма полезная для города. Желающие участвовать в стройке могут записаться у управляющих фабрик. Там будем формировать бригады. А сейчас все. Можете расходиться.
Несколько мгновений полнейшей тишины сменились взрывом криков радости, восторга, восхвалений мудрого и справедливого Правителя, бурным обсуждением горожанами всего произошедшего и вновь радостными криками крестьян и рабочих. Город потонул в едином шуме.
— Боже мой! Слава тебе! — прошептала Екатерина. — Он их отпустил. Леокадия, он их отпустил!
— Вот видите, госпожа. Все закончилось благополучно. И нужно было здесь стоять столько времени и мерзнуть? Госпожа Екатерина, почему Вы плачете, что случилось?
— Леокадия, я… — Катерина не смогла дальше говорить. Слезы счастья и благодарности душили ее. И вместо того, чтобы попытаться хоть что–то объяснить, она уткнулась носом в плечо экономки и разрыдалась так, как не плакала никогда до этого. — Злот, он… Он… — судорожно произносила она между всхлипами ничего не понимающей прислужнице. — Он оказался лучше, чем я о нем думала. Он такой хороший, такой…
— Конечно, Злот хороший. А кто о моем господине думает иначе?
— Ты не понимаешь, Леокадия! Он мог не поверить мне. После того, как я вела себя нечестно, он имел права не верить мне! Но он услышал мою просьбу и исполнил ее! Я так ему благодарна, я…
— Госпожа Екатерина. Я, действительно, не знаю, о чем Вы сейчас. Но я прошу Вас, успокойтесь. Возьмите платок.
Катерина вытерла предложенным платком заплаканное лицо. Страх потери и напряжение последних нескольких минут ушли вместе со слезами. На душе заметно стало легче.
— Да, Леокадия, постараюсь. Это все нервы. А ты не должна звать меня своей «госпожой». Я ведь такая же смертная, как и ты. Я не Магистр.
— Мне это стало ясно еще вчера, моя госпожа, когда Вы самостоятельно спустились в подземелье. Но Правитель приказал относиться к Вам, как и раньше. Да мне и самой так привычнее. Поэтому не сердитесь на меня, пожалуйста. И пойдемте в Вашу комнату. Вам надо привести себя в порядок…
Экономка, как маленького ребенка, обняла Катерину за плечи и повела к выходу из зала с волшебными камнями.
Екатерина не сопротивлялась. Она спокойно оделась в предложенное платье и безропотно вытерпела сооружение прически на своей голове. Она даже съела все то, что сготовила ей на завтрак Леокадия, хотя особого аппетита у нее не было. Все ее мысли были заняты Злотом и его поступком. Он не казнил Родиона. Пускай против веления своего сердца, пусть по ее просьбе. Но он сделал то, что сделал. И это заслуживало безмерной благодарности и самой высокой награды.
«Что ж, Злот, мы не заключили вчера новую сделку и не обговаривали никаких условий. Но ты исполнил мою просьбу, а я исполню твою мечту. Ты хочешь выиграть наше пари. Оставить при себе свое бессмертие и все с ним связанное. Я помогу тебе в этом. Я умею быть благодарной, Злот. Да, я навсегда утрачу свое сокровище, которое, как ни странно, с каждым днем утрачивает для меня ценность. И дорога в мой мир для меня по–прежнему будет закрытой, но я утешусь тем, что не причиню тебе вреда. А еще и тем, что Родион жив. Да, Родька будет жить, и я, пожалуй, единственная, кто сделала для этого все возможное».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Откровение
Екатерина твердо решила пожертвовать своим выигрышем в пользу Злота. И теперь самое главное было — сообщить ему об этом. Сообщить так, чтобы Магистр ей поверил и никоим образом не вернулся к плану по уничтожению ее памяти. Около часа Катерина нервно переходила из зала в зал, репетируя свою речь. А потом поняла, что ей необходимо чем–то заняться. Чем–то, что целиком займет ее внимание, и она не будет сходить с ума от нервного ожидания новой встречи.
Женщина разыскала экономку и стала выпрашивать у Леокадии хоть какую–то полезную работу.
— Госпожа Екатерина! Что Вы? — Леокадия, как и в свое время Ульяна Игоревна, только всплеснула руками. — Какая может быть работа, если Вы — гостья этого дома? По — Вашему, у нас недостаточно слуг? Ошибаетесь! Все полезные поручения на сегодня уже розданы, люди трудятся. А Вам положено отдыхать.
— Леокадия, но мне скучно отдыхать! Давай я помогу тебе прибраться!
— А Вы, госпожа, где–то в нашем доме видели беспорядок?
— Э… Нет, но… В комнате у Злота вчера был завал бутылок.
— Они уже давно убраны.
— А его одежда горой висела на стойке с вешалками.
— Мой господин считает, что ему так удобнее всего находить любимые вещи. Те, которые он долго не надевает, я убираю в гардеробную. А эти у него всегда на виду.
— Но у Злота темно и мрачно в комнате! Как в подземелье, честное слово!
— Так мы и находимся в подземелье, моя госпожа, — Леокадия улыбнулась. — По — Вашему, комната Правителя требует какого–то украшения? Он никогда на нее не жаловался.