За пределом
Шрифт:
– Продолжай, милая, - подбодрил он.
– Все мы под богом ходим, и всех нас он видит, - по-простому закончила Надя.
– И… - не унимался отец Жан.
– И если следовать логике мадам Одетты, то выходит полнейшая ерунда. Типа Единый заметит лишь некоторых. Но ведь такого просто не может быть!
– Я этого не говорила!
– подала голос побледневшая 'сестра.'
– Ну а поскольку обычно запоминают первых и последних, - Надюшку уже откровенно несло, - то благодатный взор опустится на головы
– Именно! Так и есть!
– неожиданно громыхнул голос священника.
– Уж сколько раз я твердил об этом! Но некоторые уважаемые женщины из числа присутствующих считают себя особенными, безгрешными и лучше всех разбирающимися в вопросах веры! И на этих некоторых будет наложена епитимья, - он поманил к себе сникшую толстуху.
– Все остальные свободны. А ты, - ухватил за рукав Надю, - зайди ко мне с мужем, детка. Я буду рад вас видеть.
ГЛАВА 7
– Устала?
– проводив гостей, Магнус повернулся к жене.
Та пожала плечами, вспоминая неожиданное нашествие палачей в свой дом. И ведь ничего не предвещало. Просто возвращались со службы, наперебой вспоминая скандал устроенный обнаглевшей купчихой, и ее расстроенную рожу после выволочки, устроенной отцом Марком, хором хвалили Надюшку. А потом сияющий Доу пригласил довольных дам в гости.
Спустя пару часов к ним присоединились мужская половина клана, отправившаяся на поиски пропавших сестер, жен и матерей. И понеслось…
– Что молчишь?
– не отставал привыкший добиваться своего Магнус.
– Думаю, что заставлять таких людей как вы работать палачами… - Надюша замолчала, не находя слов, перед глазами снова встали казематы крепости Арнорак.
– Таких умных, образованных… Врачей, спасающих жизни… И палачами. Это чудовищно, Магнус, - она расплакалась.
– Ну все-все, - прижав к себе жену, утешал он.
– Вытри глазки, цветочек. Оно того не стоит.
– Как ты меня назвал?
– удивилась Надя.
– Цветочек. Мой нежный цветочек. Самый красивый. Любимый драгоценный цветочек, - подхватывая на руки, расстроенную супругу ответил он.
– Это так непохоже на тебя.
– Много ты знаешь, Надин, - спрятал за кривой улыбкой смущение Магнус.
– Сейчас умоемся и ляжем баиньки. И забудем думать о вселенской несправедливости.
***
Умывание не помогло. Не помогла даже ванна с пеной, лавандовым маслом и ласковым Доу впридачу. Сон к Надюше все не шел. Хотя она и звала его изо всех сил.
Для начала, стискивая кулаки, как следует взбила подушку, шепча: ' Если бы я могла… Если бы я только могла… Как бы я хотела бы помочь им!' Потом считала овец, вдыхая ставший родным горький аромат. И только
– Вставай, цветочек, проспишь Царствие Небесное!
– над ухом раздался неприлично бодрый голос Доу.
– Я уже, - не открывая глаз, заверила Надя.
– Ты пока чайник поставь.
– Вот с этого все и начинается, - засмеялся он.
– Сначала чайник вскипяти. Потом принеси кофе в постель. А после помой шею, чтобы мне сидеть приятней было.
– Папа меня на плечах лет до пятнадцати катал, - легонько отпихнула обнимающегося Магнуса Надюшка.
– И братья на закорках все время таскали. Я, знаешь ли, привыкла.
– В самом деле?
– изогнулась смоляная бровь.
– Именно, - алые губы сложились в насмешливую улыбку.
– Что ж… - Доу сделал вид, будто задумался.
– Надин, я как раз вымыл шею.
***
– Сегодня - третий праздничный день, - после того, как они все-таки добрались до кухни, принялся рассказывать Магнус.
– Он посвящен добрым делам. Каждый делает, то к чему имеет предрасположение. Многие идут в приюты или помогают обездоленным. Кто-то отдает дневную прибыль нуждающимся. Я, к примеру, буду дежурить в приемной, стану лечить бесплатно.
– А я?
– тянувшая в рот украшенное глазурью и засахаренными фиалками печенье, Надя замерла.
– Ты?
– отвел глаза он.
– Ты посидишь дома, Надин.
– Ну конечно, - Надюшка вернула печеньку в вазочку.
– Не дуйся, я не хотел тебя обидеть. Ломал голову, подбирая тебе занятие, и увы… - Доу развел руками.
– Если б знать, что ты так легко сойдешься с нашими дамами, то пристроил бы тебя в компанию к ним. А теперь уже поздно, все при деле. Зато на следующий год, Надин…
– Ну и ладно, - тряхнула головой она, подумав, что все к лучшему. Никуда от нее благотворительность не убежит. Взять хоть Магнусовых дочек. Ведь их и в самом деле придется брать. И не на один день. А этакая филантропия будет посильнее разовой акции.
– Что-то ты загрустила.
– Тебе кажется.
– Не ври, цветочек. Ты же знаешь, что я этого не люблю.
– Слава богу!
– старательно пряча ехидство, возрадовалась Надя.
– Он вернул мне моего вредного мужа - грозного зануду-сухаря!
– Вот ты какого мнения обо мне, Надин, - теперь Магнус отложил печенье.
– Мой цветочек отрастил колючки.
– Ядовитые, - подтвердила она.
– Не хочу, чтоб ты уходил, - признание вырвалось неожиданно для Нади.
– И я не хочу оставлять тебя. Особенно сейчас, когда… - он не договорил, только улыбнулся.
– Но дело не терпит. Добрые дела сами себя не сделают. Не вздыхай, цветочек. Лучше проводи.