За пределом
Шрифт:
– Горячая и мокренькая, - раздвинув пальцами влажные складочки, проговорил он и поглядел на Надю совершенно сумасшедшими глазами.
– Для меня.
А та снова смутилась, проклиная предательскую влагу, столь легко выдающую ее состояние, и даже сделала попытку прикрыться.
– Хочешь меня, Надин?
– не позволил ей этого Доу.
– Скажи, не молчи. А так?
– он двинул рукой, безошибочно находя центр наслаждения.
– Надин?
– Чеоооорт, - едва не сходя с ума от ласки, стонала она.
–
– Попроси меня! Надин!
– теряя терпение, принялся упрашивать мужчина.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
– сил на сопротивление не осталось, да и глупо противиться самой своей природе.
Тут же дразнящие ласки прекратились, а на смену пальцам пришло кое-что посущественней.
Он входил медленно и неторопливо, позволяя Надюшке прочувствовать и твердость, и размер. Эта нарочитая медлительность давалась Доу нелегко: губа прикушена, на высоком лбу выступили бисеринки пота, дыхание стало прерывистым. И так вдруг захотелось почувствовать его на своих губах…
Отпустив край стола, в который она изо всех сил цеплялась, Надя потянулась к нему, чтобы притянуть с себе, запутаться руками в волосах, поцеловать…
И начался извечный танец губ и тел, и был он восхитительным, незабываемым, дарящим счастье и радость полета. А закончившись, он оставил не только негу, легкость и беззаботность, но и какое-то трепетное чувство, почти еще не ощутимое, но важное.
***
– Да ты спишь совсем, Надин, - бархатно засмеялся Магнус.
– Давай я тебя в спальню отнесу.
– Лучше в ванную, - ей было лень открывать глаза и шевелиться тоже было лень, и разговаривать.
– Ты опять там уснешь, - заворчал он, поднимаясь.
– А ты останься со мной и проконтролируй, - положив голову на широкое Магнусово плечо, зевнула Надя.
– Это идея, - оживился Доу, шлепая босыми ногами в сторону ванной.
– Мне вообще нравится твое сегодняшнее поведение: не дрожишь, не плачешь, не разжимаешь объятий.
– Я не обнимаюсь, я висю, то есть вишу. Как белка на дереве, - Надюшка, наконец, открыла глаза.
– Ты для этого дела очень подходишь.
– Я вообще полезный, - согласился он.
– Лезь в воду, а я сейчас.
– Эй, - окликнула Надя, но дверь уже закрылась, оставляя ее одну.
– Сбежал. Не, ну я так не играю.
Она не успела как следует расстроиться, когда вернулся довольный Доу. Был он растрепан, счастлив, совершенно гол и с полным казанком плова наперевес.
– Жрать хочу, не могу, - поделился наболевшим мужчина, залезая в воду.
– А тебя одну бросить, совесть не позволяет. Цени.
– Ага, - обрадовалась она.
– А знаешь, что я на кухне нашел, Надин?
– Без понятия, - притулившись к надежному
– Взбитые сливки! Целую миску, представляешь! И как только мы их не расколотили, - уплетая плов, поражался Магнус.
– Это я для коврижки крем делала.
– Я так и понял. Только у меня насчет них появилась совсем другая идея.
– Какая?
– удивленно открыла глаза Надя.
– В спальне узнаешь, - пообещал он.
– Уверен, что тебе понравится.
***
Было уже позднее утро, когда Надюшка открыла глаза и сладко потянулась, а после уткнулась носом в бок лежащего рядом Магнуса и поцеловала его.
– Проснулась, соня?
– тут же заворочался он, просыпаясь.
– Кажется, - ощущая в теле приятную негу, улыбнулась она.
– А ты?
– А что я? Я сегодня успел уже позавтракать, накормить Серпа, сбегать на рынок за печеньками, завалиться к тебе под бочок и немного подремать.
– Какие такие печеньки? Ничего не понимаю, - приподнялась на локте Надя.
– Конечно не знаешь, - согласился он.
– Я говорю о ритуальной выпечке. О таких маааленких печеньях, украшенных разноцветной глазурью и засахаренными цветами. Их готовят к рождеству Единого, несут в храм и там освящают. Вот… А по пути домой угощают Цветиками всех встреченных людей, ну и сами угощаются.
– Ой, как интересно. Что же ты мне заранее ничего не сказал. Я бы вместо коврижки испекла… Как ты их назвал?
– Цветики, - ответил Доу.
– Только их не принято печь дома.
– Почему?
– Их готовят сироты, живущие в приютах, а мы, покупая к празднику печево, помогаем им. Эта такая особая благотворительность, Надин.
– Ясно. Значит сегодня мы идем в храм?
– Не только сегодня. Праздники длятся три дня. Каждый день имеет своего небесного покровителя. И каждому из них посвящены отдельные обряды. К примеру сегодня День Отца. Сначала мы вместе с тобой пойдем в общинную церковь, а ночью я пойду туда один.
– В ночь значит?
– Надюшка недоверчиво прищурилась.
– Не ревнуй, - обрадовался Магнус.
– Там будут одни мужики. Зато завтра ты отправишься в храм. Без меня.
– Ночью к мужикам?
– Днем и в компании уважаемых женщин, - не оценил шутку ревнивый Доу.
– А насчет мужиков… Помнишь, что я говорил тебе о них?
– склоняясь к жене спросил он.
– Что у меня никого кроме тебя не будет, - запуская руки в густые темные волосы мужа прошептала она.
– Да мне и не надо.
***
– Ну, вот, - спустя некоторое время Магнус продолжил рассказ, пристраивая голову на Надюшкин живот, - второй день празднеств посвящен матери единого - святой Кармелле. В храмах в ее честь освящают вино.