За Россию - до конца
Шрифт:
— Путь от Царицына до Новороссийска, — спокойно отреагировал Сталин, — на самом деле может оказаться гораздо длиннее, потому что он проходит через враждебную классовую среду. И наоборот, путь от Тулы до Новороссийска может оказаться гораздо короче, потому что он идёт через рабочий Харьков, через шахтёрский Донбасс.
— Вы абсолютно правы! — горячо поддержал его Ленин. — Я немедленно дам указание Полевому штабу срочно заменить изжившую себя директиву. Главный удар будем наносить Южфронтом в направлении на Харьков — Донбасс — Ростов!
И Ленин с присущим ему энтузиазмом стремительно обозначил ребром ладони линию, по которой должно пойти решительное наступление красных войск.
Сталин выходил из ленинского кабинета с чувством полного удовлетворения: мало того что Ильич одобрил его план, удалось ещё раз «проехаться» по Иудушке-Троцкому, от влияния которого никак не может избавиться Ленин и Которому рее ещё продолжает доверять. Ничего, придёт время, неминуемо придёт, когда сей «стратег» будет ползать перед ним, Сталиным, на коленях! И уж он, Сталин, сумеет доказать, что Троцкий всё делал для того, чтобы обеспечить победу Деникину и тем самым нанести поражение Красной Армии!
32
Будённый хорошо понимал, что Шкуро, занявший Воронеж, — штучка не простая и наскоком город не возьмёшь.
— И ты, дорогой мой товарищ и друг, милейший ты мой начштаба, — с обычной своей усмешкой обратился он к Погребову, — маленько поостынь. А то заладил: штурм да штурм. Так наштурмуешься, что копыта откинешь. С умом надобно действовать, с умом. Пораскинь мозгами, как выманить этих шкурят из города, в открытое поле, вот тут мы их своей конной лавой и накроем, голубчиков, тут уже им будет хана!
Погребов задумался, не зная, что ответить Будённому.
— Ну что, конь ретивый, раскинул мозгами?
Погребов смущённо улыбнулся:
— Есть вот такая задумка. Что, ежели мы сочиним письмецо этому паразиту Шкуро?
Будённый крутанул ус:
— Любовное, что ли?
— Так нетто он баба? — развеселился начштаба. — Мы ему такое, чтоб как ежа в печёнку!
— А что? — вдруг поддержал его Будённый. — Все наживки хороши, лишь бы ёрш клюнул! Давай сочиняй, небось писаки у тебя найдутся?
— Такие в наличии имеются, — подтвердил Погребов. — Вмиг накатают!
Вскоре письмо было готово:
«Завтра мною будет взят Воронеж. Обязываю все контрреволюционные силы построить на площади Круглых рядов. Парад принимать буду я. Командовать парадом приказываю тебе, белогвардейский ублюдок. После парада ты за все злодеяния, за кровь и слёзы рабочих и крестьян будешь повешен на телеграфном столбе там же, на площади Круглых рядов. А если тебе память отшибло, то напомню: это там, где ты, кровавый головорез, вешал и расстреливал трудящихся и красных бойцов.
Мой приказ объявить всему личному составу Воронежского белогвардейского гарнизона. Будённый».
— Головастый твой писака, — одобрил письмо Будённый. — Да вот задачка, едри её в корень: какой почтарь цидулю эту доставит лично в руки этой Шкуре?
— Есть такой! — откликнулся Погребов. — Сам Олеко Дундич напрашивается.
— Дундич? А что, этот лихо сработает!
Будённый не раз видел Дундича в бою, безумно храбрый был этот хорват! Прапорщиком воевал на стороне немцев, в шестнадцатом под Луцком попал в плен к русским. С тех пор и прикипел сердцем к России. С белыми воевал в составе интернационального отряда в районе Одессы и в Донбассе. Потом попал к Ворошилову, воевал вместе с ним в Царицыне, а Будённый переманил его к себе. Здесь, у Будённого, бойцы прозвали его Красным Дундичем.
— Погоди, начштаба, — остановил Будённый устремившегося к двери Погребова. — Ты не забыл, что Дундич состоит при мне для особых поручений? Особых! А ежели его эта Шкура на виселице вздёрнёт, как мне прикажешь быть без орла моего?
— Семён Михайлович, — усмехнулся в усы Погребов. — Дундич у нас от всех пуль и виселиц заговорённый. Мало того что смельчак, так ещё и хитёр, пройдоха! Вывернется, как пить дать вывернется!
— Ну добро, посылай.
Едва Будённый произнёс эти слова, как в комнату влетел белогвардейский капитан. Семён Михайлович даже вскочил со своего места и от неожиданности схватился за рукоятку маузера.
— Господин генерал, ваше превосходительство. Капитан Пердыщенко прибыл по вашему приказанию! — лихо отрапортовал офицер голосом Дундича, так хорошо знакомым Будённому.
— Дундич, язви тебя! — воскликнул ошеломлённый Семён Михайлович. — Вылитый беляк, чертяка! Да я в тебя чуть пулю не всадил!
— Готов рапортовать самому Шкуро! — пробасил Дундич.
— Хорошо, даю добро. А ежели голову сложишь — высеку!
— Ежели голову сложу — сечь некого будет! — рассмеялся Дундич.
— Ладно, ладно! — Будённый и сам понял, что сказанул не то. — Когда намерен ехать?
— А прямо сейчас! — уверенно воскликнул Дундич.
Будённый встал и крепко обхватил Дундича за плечи.
— Давай, сынок...
Был хмурый осенний день, когда Дундич отправился в штаб Шкуро. Добрался до Воронежа без осложнений. Быстро разыскал штаб. Часовой, стоявший у крыльца, потребовал документы.
— Смирно! — взревел Дундич. — С кем разговариваешь, мерзавец?!
Часовой опешил, а Дундич вбежал в штаб. Там сидел поручик — адъютант начальника штаба.
— Срочный пакет от генерала Сидорина! — почти торжественно объявил Дундич. — Лично в руки его превосходительству генералу Шкуро! И поскорее, поручик!
— Генерал ещё почивает, — лениво сказал адъютант. — Как только его превосходительство встанет, вручу немедленно. Хотите чаю?
— Прекрасно, поручик! — одобрил Дундич. — Однако чаи гонять мне недосуг — очень спешу! До встречи!
— Нет ли у вас новых сведений от генерала Сидорина? — спросил адъютант, когда Дундич уже распахнул дверь. — Имеет ли он намерение прислать нам подкрепление в Воронеж?