За секунду до
Шрифт:
Это чудо, наряженное в розовое платье, изрядно потрепанное и разорванное, смотрело на меня с такой тоской, что я прониклась жалостью. Тогда как девчушка, пользуясь моментом, деловито натягивала на когтистую лапу розовый носочек. Сосредоточенное личико, упрямо поджатая нижняя губа, насупленные брови говорили о том, что ребенок настроен довести дело до конца.
– Лангелия? А что ты делаешь? – мягко поинтересовалась я.
Девчушка не ответила. Кинула на меня серьезный взгляд, затем мотнула головой в сторону своей жертвы.
– Подержи его. Вырывается.
В подтверждении
– Не бойся. Хор не тронет, – успокоила Лангелия, – правда, Хор?
Дхарг затравленно заозирался по сторонам. Взгляд метнулся ко мне, потом к хозяйке, снова ко мне. Затем зверь горестно, будто человек, вздохнул и обреченно кивнул.
– Вот, – девочка протянула носочек, – надень на вторую лапу, а то мне неудобно.
Превозмогая страх, я заставили себя дотронуться до коричневой шерстки, которая на ощупь оказалась не такой жесткой и колючей, как предполагала. Стараясь не касаться стальных лезвий выпущенных когтей, натянула носочек, который в момент оказался располосованным на лоскуты.
– Не так, – девчушка поморщилась, – надо продеть аккуратно, чтобы не порезать верхнюю часть. Вот видишь, – показала она на уже экипированную лапу.
– Я постараюсь, – буркнула в ответ.
Взяв новый носок, собрала его гармошкой и одним махом продела в него дрожащую лапу. Когти прорезали ткань лишь в нижней части. В остальном, вещь села идеально. Я даже испытала секундную гордость, потому что справилась лучше ребенка. Но тут же и устыдилась. Нашла, чем гордиться!
– Лангелия, можно спросить? А зачем ты это делаешь с дхаргом? Разве он не опасен? Не похоже, что он рад происходящему.
– Дхарг? Опасен? Скажешь тоже, – фыркнула девочка, – он не посмеет пикнуть, даже если его на куски резать. – Наверное, в моих глазах отразилось нечто такое, что Лангелия поторопилась пояснить, – он не причинит вреда. Это человечишки и всякие там боятся. Кхм, ты тоже человечка. Тогда понятно. Но не волнуйся, пока я не прикажу, никто тебя не обидит.
Я невольно сглотнула, пытаясь сдержать внутреннюю дрожь. Слишком неправильно слышать от ребенка такие слова.
А ребенок ли это? – усомнилась, пристально разглядывая Лангелию.
По внешнему виду, да. Не старше десяти лет. Непозволительно красивая. Даже слишком. Личико, словно нарисованное. Точеные черты. Безупречный овал лица, мягкий подбородок, вздернутый носик и пухлые губы, тонкая изогнутая линия бровей, длинные пушистые ресницы. И невероятные глаза, кажущиеся огромными на миниатюрном личике. Они приковывали к себе внимание, гипнотизировали необычайной синевой, завораживали. Но стоило чуть дольше задержать на них взгляд, как что-то внутри замирало от ужаса. Потому что в черных зрачках плескалось нечто дикое, необузданное, вызывающее неконтролируемое желание бежать без оглядки, пока монстр, таящийся внутри, не вырвался на свободу.
Поборов накатившую дрожь, я прикрыла глаза. Эта девочка не могла быть человеком.
– Как тебя зовут? – мягкий голосок с красивыми вибрирующими нотками, вызвал очередную дрожь в теле.
Да что такое? – Несколько слов вызвали целую бурю внутри меня. Мгновенная симпатия, желание защитить, оберегать и повиноваться. Необъяснимый трепет, будто смогла на доли секунды прикоснуться к чуду. Божеству.
– Так как? – в голосе уже чувствовались оттенки раздражения. Меня прошибло ледяным потом. Словно дикое чудовище царапнуло по коже своими когтями.
– Ди, – чуть слышно ответила на выдохе.
– Ты теперь моя! – заявила девочка, – мне понравилась игра с Вокрызом. Конечно, он сильно потрепал тебя, но папа все починил. Он самый лучший и делает все, что захочу.
– Как здорово, – ошарашенно выдавила я.
– Еще бы! К тому же Вокрыз сожрал Ринка, а я с ним еще наиграться не успела. Надеюсь, ты меня не разочаруешь? Не вздумай ломаться! Папа второй раз чинить не будет. И спорить не смей!
Я медленно осела на пол.
Вот это новости! Выходит, я жива только потому, что этот ребенок захотел себе новую игрушку? Но как же так? Неужели она не понимает, что нельзя играть с живыми людьми? А, впрочем, для нее же нет разницы. Стоит вспомнить ее пренебрежительное: человечка! Звучало так же, как слизняк или таракан.
– Чего расселась? – опасно сузив глаза, спросила Лангелия, – пойдем играть!
– А во что ты хочешь поиграть?
– Во что? Не знаю пока. Может, переоденем тебя? Да! – синие глазенки радостно засверкали. Девчушка рванула обратно в гардеробную. Молнией пролетела по полкам, сметая с них новую порцию одежды. – Не подходит, – сердито признала Лангелия, – ты слишком здоровая. Хору и то с трудом налезло. Что же делать?
Девчушка сосредоточенно покусывала нижнюю губу и рыскала по полкам взглядом настоящей охотницы.
– А, может, не будем меня переодевать? – робко поинтересовалась я, – давай поиграем во что-нибудь другое?
– Во что?
– Пойдем, – поманила девочку за собой.
В комнате, в одном из углов стоял целый замок. Игрушечный, разумеется, но выполненный с невероятным мастерством и точностью. А рядом стеллаж с куклами.
– Куклы? Фу-у-у, – скуксилась Лангелия, – с ними не интересно. Я уже их все разобрала и собрала. Отрывала головы, руки, ноги. Что еще с ними делать-то?
– Ага! – внутренне возликовала я, – никто не удосужился научить ребенка правильно играть. Наверняка она и сказок не знает. Но лучше выяснить это заранее.
– Скажи, Ланни. Могу я тебя так называть?
Ребенок на секунду задумался.
– Вообще-то, так называет меня только папа. Но, так и быть, можешь и ты.
– Вот, спасибо! Скажи-ка, Ланни, а тебе кто-нибудь рассказывал сказки?
– А что это? Если нужно, папа достанет. Купит.
– О, нет, сказки не покупают. Их рассказывают таким вот девочкам, как ты. Ну, еще их можно показывать. Хочешь?