За семью печатями
Шрифт:
С этими словами жрец бросил тяжелый кожаный мяч на лёд. И что тут сразу началось! Драка, самая настоящая драка! Игроки обеих команд, пытаясь овладеть мячом, толкались, били друг друга плечами, ногами, цеплялись за одежду. Несколько секунд я никак не мог сообразить, что мне делать. Куда бежать и как помочь своей команде. Но, увидев, что ценой невероятных усилий жёлтые, вырвав мяч у зелёных, бросились к своей линии, а зелёные стали их преследовать, я кинулся помогать своей команде.
«Надо помешать догнать своих, – вертелось в голове. – Но как? Кого-то схватить в охапку, кого-то толкнуть, а кого-то вообще сбить с ног».
Но не успел я об этом подумать, как сам кубарем полетел на лёд, и по мне пробежало сразу несколько человек. Поднявшись
«Надо любой ценой вырвать мяч у зелёных, – вертелось в голове. – Не дай бог, если они выиграют. И нашим придёт в голову, что проиграли они из-за того, что взяли себе в команду челдона».
После крещения на льду, я вошёл в раж и перестал церемониться. Игра сделала своё дело, и теперь толкнуть или сбить человека с ног для меня стало вполне нормальным делом.
«Если не ты, то тебя!» Это правило я уяснил с первых секунд игры. И поэтому стал сбивать с ног всех, кто пытался меня задержать или остановить.
«Вы ребята серьёзные, но и я не прост, – вертелось в голове. – Попробуйте уложить меня, если я этого не хочу!»
И всё же несколько раз я тоже оказался на льду, но не по оплошности, а потому, что стало очень скользко. Ледяное поле под подошвами сапог быстро раскаталось. И устоять на нём стало проблематично. Но такая неприятность людей только раззадорила. Игроки падали, теряли шапки. То там, то здесь возникала куча-мала. Но игра ни на секунду не стихала, а наоборот, набирала темп. Через десять минут борьбы за мяч, я понял, что победит только та команда, которая окажется более выносливой. Потому что с кожаным мячом в руках убежать от преследователей по льду, как бы ты не бегал, практически невозможно. Тебя всё равно догоняют, а игры в пас не получается. Мяч слишком тяжёл, далеко его не пнуть и не кинуть. Пробившись через очередную свалку к мячу, я увидел, что снова опоздал. Мяч подхватил один из зелёных и бросил своему напарнику. Жёлтые устремились его догонять, и я вместе с ними помчался за убегающими. И в этот момент прямо перед моим лицом буквально из пустоты возник здоровенный кулак. Каким-то чудом я от него увернулся, но второй кулак, на этот раз сбоку, тут же сбил меня с ног. Падая, я заметил, что атаковавший меня своими пудовыми кулаками пытается остановить и лидера жёлтых. Последний неимоверным усилием вырвал у одного из зелёных мяч и теперь, уворачиваясь от ударов, ищет глазами, кому бы его передать. Как я оказался на ногах и перехватил руку громилы, до сих пор для меня остается загадкой. Я понял, что произошло, когда молодой помор оказался на льду, и я двумя ударами сбил с ног ещё одного ухаря. Защита пришла вовремя, и наш капитан успел передать мяч своим. Но не тут-то было. Парней, несущих мяч, через несколько секунд сбили с ног. И нам пришлось всей командой переместиться на половину противника. Там за мяч опять завязалась драка. Когда я прорвался к дерущимся, мяч оказался у нас, и жёлтые который раз бросились на свою половину. Добежать до заветной линии осталось совсем чуть-чуть, не больше десяти метров, но противник опять применил «тяжёлую артиллерию». Из разбитых носов и губ брызнула кровь, а мяч опять стал перемещаться на сторону зелёных.
– Беречь силы! Играть придётся долго, – услышал я голос нашего капитана.
Примерно то же самое выкрикнул и лидер зелёных. Через несколько минут темп игры немного спал, но она не стала менее жестокой. Ещё немного, и битва за мяч опять началась в центре площадки. Секунд пять игроки обеих команд обменивались ударами. А потом началась настоящая свара, в ход пошли борцовские приемы, удары локтями и головой. Выбежавшие на лёд старейшины еле растащили дерущихся и увели с площадки наиболее сильно пострадавших. После замены игроков, несмотря на предупреждение капитанов, темп игры снова вырос. Получив ещё несколько
«Что же делать? – вертелось в голове. – Если пытаться бороться за мяч и помогать команде, значит, без конца ловить удары. Но если не играть, то надо самому драться. А что? Идея! Этим ведь можно здорово помочь рвущимся к заветной линии своим. Интуитивно в начале игры я не раз начинал драку. Значит, не надо расслабляться».
И я тут же въехал ладонью по носу набежавшему на меня парню. Тот уселся на лёд, а я атаковал второго, потом третьего, ударил ногой четвёртого. Чтобы как-то угомонить драчуна, на меня бросились сразу человек пять, и этим тут же воспользовалась наша команда. Краем глаза я увидел, как мяч снова оказался у жёлтых. И они, построившись клином, что есть силы, устремились на свою территорию. Больше я ничего не увидел. В голове что-то вспыхнуло и погасло. Тупая боль пронзила тело, я полетел в разверзшуюся бездну.
Очнулся я от могучего баса Добрана Глебыча. Помор не говорил, он ревел:
– Если кто к нему подойдёт, убью на месте! Игра окончена! Вы что, с ума посходили?! – перевернувшись на спину, я увидел злобные лица зелёных, стоящих рядом со мной, Добрана Глебыча и улыбающиеся лица бегущих к нам игроков родной команды. – Встать можешь? – наклонился надо мною старейшина.
– Попробую, – улыбнулся я ему разбитыми губами. – Только голова сильно кружится.
– Эти придурки на нём проигрыш вымещать стали! – показал Добран Глебыч подбежавшим жёлтым на ещё не пришедших в себя зелёных.
– Что?! – зарычал здоровяк из жёлтых.
И тут же один из зелёных полетел от его удара кубарем.
– Стойте-стойте! – раздался голос старейшины. – Хватит избивать друг друга! За то, что он отвлёк ваше внимание и сыграл на инстинктах, – показал помор на меня, – его уважать надо! Сами виноваты! Лучше помогите бойцу встать.
И тут же, то ли от слов старейшины, то ли по какой-то другой причине, лица зелёных стали другими. Кто-то из них, уже улыбаясь, протянул мне руку. Поднявшись на ноги, я понял, что идти не могу. Начало тошнить и сильно закружилась голова.
– Э…э! Да у тебя, парень, сотрясение, – обнял меня Добран Глебыч.
– И рёбра огнём, дышать трудно, – добавил я.
– Кто из вас пинал лежачего, да ещё и в голову? – оглядел помор собравшихся зелёных.
– Мы с ним сами разберёмся, – подошёл к старейшине капитан их команды. – Крыс ты, Гриня! – взглянул он исподлобья на одного из своих. Лежачего грызут только крысы. Ты опозорил всех нас!
Но в это время раздался глас волхва Белослава.
– Что-то не вижу радости на лицах?! Выиграла та команда, на которую я поставил. Всё хорошо, внуки и правнуки! Всё хорошо! А ему спасибо, – показал он на меня. – Давайте парня на носилки и к дому. Тёзке лежать надо! И не один день…
Услышав слова старого, все, и зелёные, и жёлтые, сразу повеселели. Теперь передо мной светились радостные лица игроков обеих команд. Люди поздравляли друг друга. И было видно, что зелёные искренне радовались своему поражению. Неизвестно, откуда появились носилки, и как я не протестовал, мне пришлось на них лечь.
Несли меня к дому и зелёные, и жёлтые, двумя командами. Несли не как пострадавшего, а как героя.
«Вот и закончилась моя игра в русский мяч, – размышлял я, качаясь на носилках. – Неплохо я устроился! И смех, и горе!»
Видя, что я о чём-то думая про себя, улыбаюсь, повеселел и Добран, и всё его окружение. Женщины стали шутить и смеяться, вспоминая об игре.
– Сколько времени мы играли? – спросил я старейшину.
– Три с половиной часа! – ответил он мне.
Глава 57
Истина, с которой приходится считаться
Не раздеваясь, я лёг на скамью и закрыл глаза. В сознании проносились эпизоды борьбы, которые только что пережил на льду площадки.