За семью печатями

Сидоров Георгий Алексеевич

«Вот он, праздник души!» – думал я, еле живой от усталости подходя к нашему маленькому, занесённому снегом домику.

Глава 54

Первый день праздника

После обряда очищения стихиями и купания в заряженной волхвом воде, люди разошлись по своим домикам. Теперь по закону следовало хорошенько отдохнуть, а после полудня сходить в лес и накрыть стол для добрых лесных духов. Всеми этими делами должны заниматься дети. Таков древний обычай. Взрослым же надо было готовить площадку для игр на льду озера и большой зал храма для вечернего торжества. Мне очень хотелось пойти посмотреть, что собой представляет то помещение, которое местные между собой называют храмом. Но получилось так, что ко мне заглянул Борис и пригласил на озеро. На улице работы скопилось довольно много. Необходимо было

на довольно большой территории счистить лишний снег, потом всю эту огромную площадку утоптать. Кроме этого, недалеко от берега по кромке озера надо было расчистить широкую замкнутую ипподромную полосу для соревнования троек. Традиционно её длина целых две версты. Поэтому на такую работу отправилось человек тридцать парней и молодых девушек. Получилось так, что я вместе с Борисом и одним знакомым парнем, с которым подружился ещё на сураде, оказался в этой компании. Мы дружно работали широкими фанерными лопатами часа три, но прошли всего треть расстояния. Стало понятно, что для такого дела нас маловато. Но тут нам на помощь пришли парни и девушки, которые закончили с площадкой, и дела пошли побыстрее. К вечеру полоса была готова и всей гурьбой немного уставшие, но счастливые, мы направились по своим домикам готовиться к вечернему торжеству. Когда я вошёл в избушку, то обомлел. Все шесть женщин, начиная с Милонежки и кончая Валентиной, превратились в сказочных красавиц. Все они были одеты в нежно-голубые, расшитые золотой вышивкой платья. На их точёных головках красовались жёлтые, украшенные речным жемчугом короны-кокошники, а с них, напротив ушей, свисали серебряные, замысловатой формы подвески. Ноги живых богинь были обуты в красные, украшенные золотым шнурком сапожки.

«Так вот какой костюм шили девушки Даше, – мелькнуло в голове, – где-то ведь и сапожки откопали». Даша стояла передо мной в своём праздничном наряде, и лицо её светилось неописуемым счастьем. «До чего же наш русский костюм украшает женщину!» – невольно залюбовался я красавицами.

– Но не христианский, а древний, солнечный, – пробасил, глядя на меня, Добран Глебыч.

– А чем он отличается?

– Христианское платье скрывает фигуру женщины. По сути, это свободный балахон, только слегка перехваченный шнуром под грудью. Наш же, наоборот, подчёркивает её фигуру. Посмотри, все сарафаны в талию, и отрыта шея. Разве можно такие шеи скрывать? Они же красивее, чем у лебедей!

Сам Добран Глебыч сидел, одетый тоже по-праздничному. Он любовался женщинами, и было видно, что настроение у него прекрасное. На старейшине была одета ярко-красная, льняная, украшенная золотой вышивкой русская рубаха. На ногах виднелись хорошо начищенные хромовые сапоги, а с шёлкового пояса свисали белые кисти.

– Все ждём тебя, Белослав, – вдруг он обратился ко мне тем именем, которое я услышал от волхва. – Давай быстро переодевайся, вот твоё праздничное, – показал он на лежащий посередине стола свёрток. – Женщины сейчас уйдут. Им там надо кое-что подготовить, а мы с тобой следом.

Через минуту, накинув на себя шубы, наши красавицы направились к храму, а я стал приводить себя в порядок и переодеваться. Надо сказать, что национальный костюм, который приготовили для меня в доме помора, оказался мне впору. Немного большими были только сапоги. Но я надел ещё одну пару носков, и они перестали хлябать. Подпоясав свою белую косоворотку жёлтым шёлковым шнурком, я в полной боевой готовности предстал перед Добраном Глебычем.

– Всё, мы можем идти!

– Вижу! – кивнул он мне, улыбаясь. – Ты только забыл вот это, – показал старейшина на небольшой деревянный ковшик. – Он тебе тоже потребуется. Чем ты будешь пить праздничную сурицу? У нас у каждого свой. Это тоже наш северный обычай. Бочонок общий, а ковш у каждого индивидуальный.

Я взял со стола раскрашенный, с золотыми обводами ковшик и, накинув на себя полушубок, отправился вслед за помором. Когда мы вошли в огромную деревянную избу, которую местные почему-то называли храмом, на дворе стало совсем темно. Когда я переступил порог из прихожей в главное помещение, что мне сразу бросилось в глаза, так это огромный горящий камин. Его огонь освещал зал и сидящих на скамейках вдоль его стен людей. На фоне огня в длинной белой одежде стоял хранитель и улыбался входящим. Мы с Добраном Глебычем нашли себе место рядом со своими женщинами, и когда за последним человеком в праздничной одежде закрылась дверь, волхв поднял руку.

– Родные мои! Внуки и правнуки! Все, кто в этом зале и нашем тайном храме, поздравляют вас с праздником

Великого Коляды! С новым временным кругом. Теперь уже тринадцать тысяч шестьсот восемьдесят третьим! Тринадцать тысяч шестьсот восемьдесят три года назад Великая война разрушила нашу священную прародину. Вы знаете, как это было. Сначала волны небесного огня, а потом пришла великая вода. И нас осталось немного. Многие ушли далеко на юг. И постепенно забыли отечество, только не наши предки. Они остались на осколках прародины. И жили так не одну тысячу лет. Так давайте в этот торжественный час поклонимся нашим далёким прадедам, тем, кто сохранил для нас душу Священной Орианы! Скажем им слова благодарности за то, что память о великом прошлом белой расы не умерла. И мы, как наши деды и отцы, понесём её дальше во времени. Вы должны знать, что ничего не бывает вечным. На смену царству тьмы обязательно придет рассвет. Он уже не за горами. Вы его тоже чувствуете. И представители белой расы в Европе, Америке и во всем мире по достоинству оценят наш подвиг сохранения древней звёздной традиции! А сейчас начинаем наш праздник! Ещё раз поздравляю вас всех с нашим орианским новым годом! В этот момент неизвестно откуда раздались звуки торжественной музыки, и на середину зала выехали верхом на конях два всадника. Один сидел на коне вороном, а другой на белом. Оба коня были накрыты толстой кожаной броней. На их мордах виднелись жутковатые маски со стальными наклепками.

Броня на конях тоже была выкрашена: одна в чёрный цвет, другая в белый. Я стал рассматривать всадников. На обоих витязях поблескивали абсолютно одинаковые доспехи. На головах виднелись шлемы с опущенными личинами, на плечах кованые оплечья, а поверх кольчуг были надеты тяжёлые чешуйчатые панцири. Различались они только накинутыми на шишаки шлемов флажками. У восседающего на чёрном коне флажок был чёрный, а у того, кто сидел на коне белом, флажок соответствовал цвету его коня. Оба всадника, подъехав к волхву в знак приветствия, опустили свои длинные острые копья, а потом разъехались по углам зала.

– Видишь, – толкнул меня локтем Добран Глебыч. – Кони олицетворяют собой два солнца, одно – это конь чёрный – солнце убывающее, другое – конь белый – солнце, идущее на прибыль. Сейчас ты увидишь спектакль, бой двух солнц.

Не успел старейшина закончить, как всадники помчались навстречу друг другу. Они прикрыли себя коваными стальными щитами. В них и ударило острие коней. Копьё чёрного всадника сломалось, а копьё белого уцелело. Отбросив копья, рыцари вынули прямые острые мечи и, прикрывшись щитами, начали ими рубиться. Вскоре стало видно, что чёрный всадник уступает натиску белого. Вот он уже выехал из боя и, развернув коня, поскакал к открывшейся двери. На поле сражения остался один белый витязь. Он, приветствуя публику поднятым над головой мечом, объехал по кругу зал, и, поклонившись огню, спрыгнул со своего коня. Лошадь тут же кто-то взял под уздцы, а победитель, сняв с себя шлем и передав его в руки рядом стоящих, снова повернулся в зал и, дождавшись, когда шум стих, громко произнёс:

– Да вернётся на Землю свет!

И тут через минуту вдоль стен зала загорелись десятки факелов.

– Вы не боитесь пожара? – невольно спросил я помора.

– Это ненадолго. Потом факела прогорят.

В этот момент заиграла музыка. Только тут я заметил музыкантов. Они стояли сразу за камином и в свете его пламени были почти не видны.

– Смотри и слушай! – вернул меня к происходящему Добран Глебыч. – Сейчас ты увидишь хоровод рождения света.

Звуки удивительной музыки усилились и вдруг, как по волшебству, все молодые женщины и девушки поднялись со своих мест и, построившись по росту, медленно и плавно поплыли по залу. Переливы музыки слились с хороводом. И движения, и звуки превратились в одно целое и, казалось, что зазвучал сам хоровод. Открыв рот, я смотрел на чудо, которое было перед моим взором. И не верил ни своим ушам, ни глазам. Это был не тот девичий хоровод, который я много раз наблюдал в кино и на сцене. Девушки, двигаясь в нём, одновременно вращались и вокруг своей оси! Причём в разные стороны.

– Так ведь это тот самый волчок, который мне показали в бане твои дочери! – взглянул я на Добрана Глебыча.

– Тот, да не тот, смотри внимательно, – улыбнулся он мне. – Там они просто вращались, а здесь всё дело в фигурах.

И я стал внимательно смотреть за движением хоровода. Вот девушки в своих голубых, расшитых золотом сарафанах поплыли по спирали.

– Видишь, это сурад-лабиринт, – пояснил старейшина. – С него всё и начинается. А сейчас ты увидишь нечто другое.