За Синей рекой

Хаецкая Елена Владимировна

– А сами-то вы верите в это предсказание, ваше светлость? В конце концов, это просто считалочка…

– Во что я верю, не так уж важно, – ответил граф.

Марион взволнованно стиснула кулачки:

– Я же говорила, я говорила, что мы освободим его! Я всегда верила! И недомера где-нибудь раздобудем. Кстати, кто это такой?

Зимородок глубоко вздохнул, словно собрался прыгнуть в воду, и тяжело уронил:

– Я знаю, кто. Это Кандела.

Сгустилось ужасное молчание. Пан Борживой медленно багровел.

На лице Гловача застыла неопределенная гримаса. Мэгг Морриган вопросительно посмотрела на Штрандена, который, в свою очередь, углубился в исследование каких-то пылинок на полу.

Граф, подняв брови, уставился на Зимородка. Зимородок чувствовал, что должен все объяснить, и как можно быстрее. Захудалый граф был не из тех, кому можно безнаказанно морочить голову.

– Кандела – это наш спутник, ваша светлость, – поспешно сказал следопыт. – Его убили люди Огнедума. А мы потом его… превратили. Это вышло случайно. Мы вообще не ожидали, что он оживет.

– Ч Т О?! – закричал Гловач, позабыв о всяких правилах приличия. – Вы оживили Канделу? Кто твой сообщник, ты, мясник? Кто этот волк в овечьей шкуре? – Лютнист метнул злобный взгляд на Марион.

– При чем тут я? – обиделась Марион. – Сперва разберись, а потом уж говори. Кстати, я знаю случай. На одну девочку тоже возвели напраслину…

– Это я, – сказал Штранден. – Я помогал ему в экспериментах над Канделой.

– И еще прикидывался ученым! – горестно вскричал Гловач. – Да ты изувер! Разоритель могил! Надругатель над трупом!

– Между прочим, это был труп Канделы, – возразил Штранден. – Тебя бы мы просто похоронили, без всяких экспериментов.

– Да что ты так убиваешься, Гловач? – перебил Зимородок. – Кандела теперь маленький, наподобие мотылька. И характер у него изменился. Ты же сам говорил, что Канделу могила исправит.

– Это я говорил, – возмутился пан Борживой.

Зимородок не позволил себя смутить:

– И были совершенно правы! Вы бы слышали, как он говорил о травке, о цветочках…

– И где он сейчас? – поинтересовался Гловач.

– Не знаю. Порхает где-нибудь на лугу, пьет нектар, переносит пыльцу…

Граф Драгомир недоверчиво улыбался:

– А вы, как я погляжу, весельчаки! «Пьет нектар, переносит пыльцу…»

– Это чистая правда, ваша светлость, – с поклоном произнес Штранден.

А Зимородок добавил:

– Научный эксперимент, честь по чести.

– Стало быть, малютка-недомер тоже имеется, – задумчиво произнес граф. – Осталось только его поймать.

– Ночью он будет спать в своей душистой теплой постельке внутри цветка, – сообщил Зимородок.

– Вот и отлично! – обрадовался пан Борживой. – Ночью его и возьмем, прямо из постельки, тепленького!

Граф распорядился предоставить гостям покои, проследить, чтобы их сытно накормили и не спускали с них глаз.

– Ну, каковы эти пришельцы? –

спросила Драгомира графиня, когда он вернулся в опочивальню. Она была занята – кормила младшего Драгомировича – и поэтому не могла присутствовать на аудиенции.

– Сумасшедшие, – ответил граф. – Но кто знает?..

Ясной ночью Зимородок и темноволосый предводитель горцев – его звали Гойко – вышли из замка и по дороге отправились вниз, к тому месту, где навечно оборвалась карьера бывшего судебного исполнителя.

Гойко был недоволен поручением графа и не скрывал этого:

– Может, никакого эльфа там и нет уже давно.

– Может, и нет, – согласился Зимородок. – Но поискать не мешает.

– И как это вас угораздило! – хмурился Гойко.

– Сам не знаю, – честно признался Зимородок. – Это все от любопытства.

– А как мы его поймаем? Он же, поди, капризный. Его еще уламывать придется. «Миленький, хорошенький, сю-сю-сю…» Тьфу!

– Уговорим как-нибудь. Я с собой мешок взял. – Зимородок похлопал себя по поясу.

– Не люблю я этих эльфиков, – поморщился Гойко. – Писку много, а дела чуть.

– Ничего, нам же с ним не в атаку идти.

Они вошли в густой слой облаков.

– Уже скоро, – сказал Гойко.

Зимородок насторожился:

– Что именно?

– Спуск, – пояснил горец. – Здесь, в стороне от дороги, есть удобный уступ. Дальше скала отвесная.

– А спускаться как? – забеспокоился Зимородок. – По этой скале?

– По веревке, – сухо объяснил Гойко.

Некоторое время Зимородок молчал, осваиваясь с услышанным. Потом осторожно осведомился:

– Может, мы лучше все-таки по дороге? Как-то оно привычнее…

– По дороге мы будем тащиться до рассвета. А по веревке спустимся за несколько минут.

– У меня только один вопрос, – сказал Зимородок. – Далеко ли придется падать, если я сорвусь?

– Далеко, – бессердечно ответил Гойко. – Возьми мои рукавицы, не то оборвешь ладони.

– А ты?

– А я привык.

– Гляжу я на вас, – начал Зимородок, – и мысли всякие роятся… Как вы здесь живете? Двести лет война идет – даже представить жутко…

Гойко пожал плечами:

– Ну и что, что война?

– Да так… Просто вам в этой войне не победить.

– А нам и не надо побеждать, – сказал Гойко. – Мы живы и свободны. В этом – вся наша победа. Огнедуму нас не захватить. Известно ведь, что из Захудалого графства придет новая заря на все земли Королевства.

При этих словах Зимородок слегка приподнял брови, но комментировать услышанное не стал. Вместо этого он спросил:

– А вы не пробовали покончить с Огнедумом за эти двести лет? Я просто так спрашиваю, из интереса. Чтобы избежать уже совершенных ошибок. Может, вы лазутчиков к нему засылали? Интересно, что они сообщают…