За синим горизонтом событий
Шрифт:
— Иногда, Альберт, я не в состоянии поверить, что ты всего лишь компьютерная программа, — ответил я. — Ну что ж. Что интересного ты хотел мне рассказать?
— Что вы хотите услышать, Робин? Продолжать ли мне обсуждать проблему Питера Хертера? Есть некоторые другие возможности заставить его прекратить сеансы транслирования своих снов на Землю. Например, физическое устранение мистера Хертера. Если отбросить юридические сложности, можно приказать корабельному компьютеру, известному под именем «Вера», взорвать топливные баки на корабле.
— К дьяволу! — возмутился я, — Мы тем самым уничтожим величайшие сокровища,
— Конечно, Робин, и даже хуже. Вероятность того, что наружный взрыв повредит установку, которую использует мистер Хертер, весьма мала. Это может только рассердить его. И заточить на Пищевой фабрике до конца жизни. И тогда он станет совсем неуправляемым. Чего доброго, начнет мстить землянам.
— Забудь об устранении. Неужели нет какого-нибудь более простого и бескровного способа?
— Между прочим, Робин, как раз есть, — улыбнулся он. — Мы нашли наш Розеттский камень. — Альберт быстро превратился в облачко цветных искорок и исчез. А его место заняла светящаяся веретенообразная масса зеленого цвета, и вслед за этим послышался голос Альберта: — Это изображение в начале книги.
— Но тут же ничего не видно! — пытаясь что-то рассмотреть, сказал я.
— Я еще не начал, — объяснил он.
Фигура на экране была выше меня и имела ширину в половину высоты. Она стала поворачиваться вокруг собственной оси, постепенно становясь прозрачнее, так что вскоре я мог видеть сквозь нее. Потом внутри нее появились одна, две, три точки. Огненно-красные точки вдруг начали медленно вращаться по спирали. Затем послышались печальные щебечущие звуки, напоминающие шум телеметрии или усиленный лепет мартышек. Наконец изображение застыло, щебет прекратился, и голос Альберта флегматично произнес:
— Я остановил в этом месте, Робин. Возможно, звук -это речь, но мы не смогли еще выделить в ней семантические единицы. Однако смысл текста ясен. Таких огненных точек сто тридцать семь. Смотрите, пока я пропущу еще несколько секунд книги.
Спираль из ста тридцати семи точек раздвоилась. От первоначальной линии отделилась еще одна, поплыла к вер-"шине веретена и там молча повисла. Затем снова послышался щебет, спираль растянулась, каждая точка начала самостоятельно двигаться по спирали. Когда трансформация завершилась, большая спираль состояла из ста тридцати семи дочерних спиралей, а эти, в свою очередь, из тех же ста тридцати семи огненных точек. Все изображение приобрело оранжевый цвет и застыло.
— Хотите попробовать интерпретировать этот процесс Робин? — спросил голос Альберта.
— Ну, я не могу так быстро сосчитать. Но похоже на сто тридцать семь... да, верно, сто тридцать семь.
— Конечно, Робин. Сто тридцать семь в квадрате, что составляет восемнадцать тысяч семьсот шестьдесят девять точек. Теперь смотрите.
Короткие зеленые линии разрезали спираль на десять равнозначных сегментов. Один из сегментов приподнялся, упал на дно веретена и покраснел.
— Тут не точно десятая часть числа, Робин, — сказал Альберт. — Если пересчитать, можно убедиться, что на дне тысяча восемьсот сорок точек. Продолжаю. — И снова центральная фигура изменила цвет, на этот раз на желтый. — Обратите внимание на верхнюю часть, Робин.
Я посмотрел пристальнее и увидел, что первая точка сделалась оранжевой, а третья — желтой. Центральная фигура начала вращаться по вертикальной оси и превратилась в трехмерную колонну спиралей.
— Теперь в центре изображения мы имеем сто семьдесят три в кубе точек. С этого момента, — доброжелательно проговорил Альберт, — становится скучновато смотреть. Я немного пропущу.
Он так и поступил. Линии точек заметались, цвет их менялся от желтого к авокадо, от авокадо к зеленому, потом к цвету морской воды, к голубому и снова через весь спектр точки дважды повторили весь путь.
— Что же мы видим, Робин? Три числа. Сто тридцать семь в центре, тысяча восемьсот сорок — на дне. Сто тридцать семь в восемнадцатой степени примерно равно десяти в тридцать восьмой степени. Это наверху. Три эти числа означают: константу тонкой структуры материи, отношение Массы протона к массе электрона и число элементарных частиц во вселенной. Робин, вы прослушали краткий курс теории элементарных частиц в изложении преподавателя хичи!
— Бог мой! — тихо воскликнул я.
— Совершенно верно, Робин, — на экране появился улыбающийся Альберт.
— Но Альберт! Значит, мы можем прочесть все молитвенные веера?
Лицо его несколько потускнело.
— Только самые простые, — с сожалением проговорил он. — Этот как раз самый легкий. Но теперь будет легче Мы проигрываем каждый веер и записываем. Потом ищем соответствия в наших программах. Делаем семантические предположения и проверяем их на максимальном количестве контекстов... Ну, сделаем, Робин. Но потребуется некоторое время.
— Я не хочу терять время!
— Конечно, Робин, но вначале нужно определить местонахождение каждого веера, просмотреть его, записать, закодировать для сравнения с помощью компьютеров и только потом...
— Не желаю слушать, — разнервничался я. — Просто сделай... в чем дело?
Его выражение лица изменилось. Альберт смущенно потупил глаза и кашлянул в кулак.
— Вопрос финансирования, Робин, — виновато пояснил он. — Потребуется очень много компьютерного времени.
— Делай! Сколько сможешь. Я приказал Мортону продать акции. Что еще у тебя есть?
— Кое-что приятное, Робин. — Альберт улыбнулся и уменьшился в размерах, превратившись в маленькое лицо в самом углу экрана. В центре загорелись огни — появилось изображение контрольного табло корабля хичи. Пять панелей светились, остальные пять оставались темными. — Знаете что это такое, Робин? Это общее всех известных полетов, которые заканчивались на Небе хичи. Во всех известных семи рейсах повторяются эти цвета. Остальные варьируются, но вероятность того, что они не имеют отношения к установке курса, очень велика.
— Что ты сказал, Альберт? — Он захватил меня врасплох, и я почувствовал, что начинаю трястись. — Ты хочешь сказать, что если мы установим на панелях управления такой рисунок, то сможем полететь на Небо хичи?
— Вероятность ноль девяносто пять, Робин, — кивнул он. — И я идентифицировал три корабля: два на Вратах и один на Луне, которые воспринимают такую установку.
Я разделся и пошел в воду. У меня больше не было сил слушать Альберта.
Дудочки заиграли какую-то завлекающую мелодию. Я сбросил туфли, чтобы ощутить ногами влажную мягкую траву. Невидящими глазами я посмотрел на мальчишек у наякского берега и подумал: «Так вот что я купил, рискуя на Вратах жизнью. Вот за что я заплатил Кларой».