За спичками. Воскресший из мертвых
Шрифт:
— Специально повезли поросенка?
Антти сказал, не желая далеко отклоняться от дела:
— Специально повезли его… Но заодно рассчитывали узнать, не проживает ли еще в Йоки вдова Макконена. Собирались зайти к ней, чтоб узнать, когда помер ее муж, тем более, что в Липери никто ничего не знал об его смерти.
Юсси с благодарностью взглянул на Антти. И они оба мысленно упрекали Кайсу, которая своим ерундовым вопросом устроила так, что весь круг надо было начинать сначала. А начало было нелегко придумать. И вот, размышляя о сложности этого дела, Антти сделал некоторое сравнение, сказав как бы про себя:
— Да, немало труда надо положить, прежде чем запихаешь в мешок поросенка.
Но откуда же Кайса могла знать, что это было сравнение? Она решила, что тут речь идет просто о недавней поимке поросенка. И поэтому Кайса дала совет:
— Труда будет немало, если поросенка по-дурацки ловить. Надо взять приманку и с умом приманивать, с хитростью. Вот тогда можно и самого умного поросенка поймать в мешок.
В этих ее словах слышались совет и предложение, как действовать.
Липерцы были уверены, что Кайса попросту важничает и хочет подчеркнуть, что таких хозяек городских домов нельзя взять обыкновенным штурмом. И поэтому наши мужчины призадумались. Им вдруг показалось, что Кайса вроде как даже издевается над ними, говоря:
— Как-то однажды у домовладельца Холопайнена убежал бык. Так я посоветовала: «Возьми-ка ты, говорю, короб с овсом и покажи быку да при этом потряхивай зерном, тогда бык придет»… И все вышло, как я сказала. Холопайнен поймал быка и потом продал его торговцу мясом Киннунену.
Тут наши мужчины приуныли. Им показалось, что в этих словах довольно точно сказано, что городская жительница и домовладелица Кайса не пойдет в крестьянский дом Юсси, хотя бы у него и были самые превосходные луга. И что для этого нужна особая приманка — какой-то короб с зерном.
Дело осложнялось. Тем более, что неясно было, что такое «короб с зерном», какой смысл Кайса вкладывала в эти слова.
Однако, не понимая значения этих ее слов, Антти на всякий случай многозначительно сказал:
— Далеко не у каждого бывают коробы с овсом. Не каждому это в руки попадается, особенно во время такой поездки.
И тут дело показалось совсем безнадежным, когда Кайса ответила Антти:
— Конечно, не каждый имеет короб с зерном… И тогда незачем зря ловить поросенка. Пускай он побегает один. Некоторое время он побегает, а потом устанет и сам войдет в какой-нибудь чужой дом.
Это был как бы окончательный совет держаться в стороне от Кайсы. Так показалось Юсси. И поэтому он круто повернул разговор в другую сторону, спросив:
— А много ли торговец заплатил за этого быка Холопайнена?
— Он больше ста марок заплатил. А шкуру Холопайнен оставил у себя. Эту шкуру он потом отдал в кожевенную мастерскую. И из такой дряни получились хорошие подошвы на сапоги.
Антти тоже казалось, что дело безнадежно. И он, присоединившись к разговору, задал вопрос:
— А что, это был рогатый бык?
— Нет, это был безрогий бык, пестрый, с красными пятнами. Но вообще это был довольно крупненький бычок, — ответила Кайса.
— Сколько же лет ему было?
— Кому, быку Холопайнена?
— Да.
— Сколько же ему было лет? Господи помилуй! Неужели я забыла спросить про его возраст? Да, забыла спросить! И, главное, ведь и сам Холопайнен не сказал мне об этом, хотя он довольно долго сидел у меня и даже пил кофе… Ну да, наверно, торговец мясом Киннунен знает об этом. Он живет как раз по дороге в Липери. Так что вы зайдите к нему узнать об этом. Человек он вежливый. И он сразу вам ответит, если только вы скажете, что вдова Макконена посоветовала зайти к нему.
Мужчины пали духом. Старая любовь, проснувшаяся в сердце Юсси, была, так сказать, растоптана в самом ее начале.
Опершись локтями о свои колени, Юсси сосал трубку, пристально смотря на пол. Наконец, вздохнув, сказал:
— Пожалуй, пора и домой собираться.
— Да чего вам торопиться, — сказала Кайса. — Успеете и попозже поехать в свою Липери.
Такой ответ Кайсы показался Юсси явной насмешкой. Горечь поднялась со дна его души. Он подумал: «Ага, она этим хочет сказать, что успеете, дескать, окунуться, в вашу помойку Липери».
И вот, увидев теперь, что Кайса столь гордится своей городской жизнью, Юсси обиделся на нее и, придравшись к ее словам, сказал ей:
— Если бедняку не по карману жить в городе и там дома себе покупать, так он должен вернуться в свою хату.
Кайсе показалось, что это было разумно сказано. Она даже пришла в восторг от мудрых слов Ватанена. Она сказала ему:
— Дом это есть дом, даже и для бедняка. Любого человека тянет домой, будь он человек знатный или из простого народа. Это не составляет разницы.
Юсси все больше раздражался. Он сплюнул на пол и, снова придравшись к ее словам, насмешливо сказал:
— Значит, по-вашему, должны быть и низшие люди на свете? Еще бы! Иначе знатные не жили бы в городах по-барски и не презирали бы простой народ.
Святой отец, как мудро сказал Ватанен! Кайса совершенно разделяла его мнение. Она ответила:
— Видимо, так устроен мир — должны быть простые люди для того, чтоб знатные жили бы по-человечески, для того, чтоб не приходилось знатным терпеть нищету и голод и дрожать под дождем и на морозе.
«Ах, вот она куда загнула, — думал Юсси. — Она этим хочет сказать, что, будь она моей женой, пришлось бы ей в любую погоду кормить коров и сено косить».
И тут, снова придравшись к ее словам, Юсси со злостью сказал, желая ее уколоть и вместе с тем похвастаться:
— Видимо, так и устроен мир… Однако мы в Липери неплохо живем и едим свой собственный хлеб. И не приходится нам из-за дороговизны терпеть недостаток в молоке. Коровы у нас столько дают, что просто можно залиться молоком. Мы ведрами сливаем молоко на творог!