За спичками
Шрифт:
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Юсси Ватанен и Антти Ихалайнен снова сидели на полу в прежней камере. Они долго молчали. Они чувствовали, что с ними опять поступили несправедливо. Наконец Ватанен прервал молчание, так сказав о начальнике полицейского участка:
– Ну и звонарь же этот господин… Изо рта у него так и сыпались слова, как у барана из-под хвоста.
– Да уж! Редкая баба бывает такая горластая! – сказал Антти.
Кровь вдруг вскипела у Юсси, когда он вспомнил об оскорблении. Но тут же он хвастливо заметил:
– Я бы заткнул ему рот, если б только захотел! Я бы так хватанул его этим мешком с поросенком, что осталось бы от него только мокрое место.
Антти тоже был оскорблен. И он тоже заносчиво произнес:
– Пусть он только попробует зайти сюда. Мы повалим его на брюхо и так отутюжим кулаками его спину, что вряд ли он сможет ходить на своих ногах.
Угрюмо они сидели некоторое время. Потом Юсси стал припоминать людей, которые были мастерами орать и ругаться не хуже, чем этот начальник участка Тахванайнен.
– Он думает, что кроме него и нет иных крикунов и сквернословов, – сказал Юсси. – А вот я припоминаю, был у нас ленсман из Тахмаярви, так он орал и бранился, что этот начальник участка просто щенок в сравнении с ним.
– Ясно, щенок! – с удовлетворением согласился Антти.
Юсси оживился. С ликованием стал рассказывать:
– У этого ленсмана, говорят, был такой громкий голос, что все люди вокруг изумлялись. К нему, говорят, попал один человек по делу о бродяжничестве, так этот ленсман так гаркнул на него, что у того штаны с ног свалились.
– Вот это, наверно, была настоящая брань! – воскликнул Антти.
Ватанен сказал:
– Однако был у нас один проповедник, так его брань тоже разносилась по всей Липери.
– Наверно, он подучился у этого ленсмана, – высказал предположение Антти.
Понемногу они стали успокаиваться. Юсси пробормотал:
– Пожалуй, я выпущу поросенка из мешка.
Полицейские, закрывая за ними дверь камеры, не заметили этого мешка и не отобрали его. И вот теперь поросенок стал возиться в соломе. Поглядывая на него, Антти сказал:
– Интересно знать, чей это поросенок?
Юсси молчал. Трубки были с ними, и они стали курить. Тем не менее, время тянулось медленно, особенно для Юсси, который горевал о судьбе своей кобылы.
Но в общем он успокоил себя, сказав:
– Вероятно, кобыла моя подойдет к своему прежнему дому. Там ее узнают, отведут к Кеттунену, а уж тот приведет ее ко мне.
Антти все еще был огорчен. Он задумчиво сказал:
– А кто этот человек, который остановил нашу телегу?
– Да уж, наверно, из тех, которые вечно по судам шатаются.
Поросенок, весело похрюкивая, вертелся, а мужчины думали о своих делах. Мысли их перешли от поросенка к дому Кайсы. Юсси сказал:
– А все-таки свинья – умное животное. Ведь сумел-таки наш поросенок привести нас к дому Кайсы. Даже сумел отыскать дырку в заборе, чтоб шмыгнуть на ее двор.
Антти тоже удивлялся сообразительности поросенка, Он сказал:
– Без поросенка мы не узнали бы, где проживает Кайса.
– Да, уж без его помощи мы так бы и не знали, что Кайса осталась вдовой, – подтвердил Юсси.
Антти дремал. Трубка покачивалась у него в зубах и едва не падала. Юсси думал о Кайсе и об ее доме. Он сказал Антти:
– Хорош все-таки дом у Кайсы!
– Хороший дом, – пробормотал Антти.
Теперь они оба стали дремать. Наконец Юсси, очнувшись, негромко проговорил:
– И сама она не плохая бабенка!
– Да, она еще хороша для ее возраста, – согласился Антти.
– Очень хороша!
Опять стали дремать. Теперь Антти, очнувшись, сказал:
– Для тебя это будет славная женка, крепкая…
– Да… Она поплотней, чем дочь Хювяринена, – радостным тоном ответил Юсси.
Антти сказал:
– Что-то наш поросенок под солому лезет… Может, он спать хочет?
– Солома-то как будто прежняя, на которой мы вчера спали? – пробормотал Юсси, посматривая на солому.
– Это прежняя солома… Видать, они не успели ее сменить…
– Не успели, а то бы, конечно, положили для нас свежую…
Так они болтали между собой. Утром проснулись рано. И снова медленно потянулось время. Иногда перекидывались фразами о кобыле, но чаще всего вспоминали Кайсу. Уж очень им не терпелось закончить брачную сделку. Юсси спросил:
– А тебе не показалось, что Кайса сама старалась поскорей устроить все дело?
– Это я понял, когда она надела воскресную юбку после того, как услышала, что Ловииса умерла, – ответил Антти, и Юсси подтвердил его наблюдение:
– Это по всему было заметно… Ведь она даже причесываться стала…
Взвесив все это дело, Антти сказал:
– Юбки и кофты Ловиисы для нее будут в самый раз, даже и перешивать не надо… А взял бы дочку Хювярйнена, вот и пришлось бы тебе сузить все эти юбки.
Юсси согласился с этим замечанием, сказав:
– Пришлось бы укорачивать юбки… А на кофтах пришлось бы лишнюю складочку делать… Да, это мне повезло.
В камере было холодно. Она не отапливалась, так как печка была в неисправности. Антти сказал:
– А ведь холодно здесь.
– Забыли, проклятые, печку истопить, – досадовал Юсси.
Они долго сидели на полу друг перед другом. Наконец Юсси заметил:
– Вот и мне сейчас холодно стало.
Антти, вспомнив о чудесной бане Ватанена, спросил: