За сто миллиардов лет до Большого Взрыва
Шрифт:
Разумеется, я уже сожалел о случившемся. Т`Альт врать не станет и было жаль обижать столь заслуженного и благонравного дворянина. Но с другой стороны, убивать t`Виньера я не собирался, а его ранение могло послужить мне пропуском в высшие сферы имперского двора, как и обещала коронесса t`Авиньи.
Но вот и Манкольмский сад. Т`Виньер со товарищи не стали далеко углубляться и ждали почти у самого входа. Причем мой соперник никак не выражал своего гнева. Лицо его было по–прежнему бесстрастным и не изменилось даже, когда я назвал свое неизвестное никому имя. Таков дуэльный обычай. Дворянин должен знать, что он дерется с равным по положению в обществе, а не с каким–то
Т`Виньер действительно оказался отменным мастером боя на мечах. Его нетерпение покарать наглеца выразилось лишь в нескольких молниеносных движениях клинком, последнее из которых должно было поразить мое сердце. Т`Альт уже и отвернулся, дабы не видеть моего падающего, пронзенного насквозь, тела. Но задуманная трехходовая комбинация, к разочарованию приятелей t`Виньера, не удалась. Сам он такого разочарования ничем не выразил, но, почувствовав во мне ловкого противника, стал осторожнее. Град ударов, обрушивщихся на меня, не давал мне никакой передышки. Отвлекающий удар справа, я подставил свой меч, вызвав этим столкновением пучок искр. Широкий замах слева, я легко среагировал… Но, черт, возьми, это был ложный замах – на полпути рука противника внезапно изменила свое направление, и острие клинка устремилось к моей груди. Мгновенно повернувшись боком, я с трудом увернулся от разящего удара, однако мой камзол был безнадежно испорчен. Сверкающее лезвие вспороло его от плеча до плеча.
И все же я был немного задет таким явным намерением лишить меня жизни. Мог бы и пожалеть своего более молодого визави…
Тем не менее, зла на противника я не держал, прекрасно понимая, что задета его честь. И задета публично нахальным и зеленым юнцом, по сути дела, совершенно беспричинно. Наказанием могла быть только смерть. Щадя чувства t`Виньера, я не стал следовать его примеру и заканчивать поединок несколькими ударами, а махался мечом до последнего. Судя по увлеченным восклицаниям окружающих, мы представляли собой неплохую пару. Даже t`Альт приободрился, и выражение неотвратной скорби покинуло его юное лицо.
И лишь, когда противник несколько подустал и сбавил темп, я провел свою последнюю серию. Колющий удар в грудь — t`Виньер уходит от него, слегка разворачиваясь боком. Колющий удар в подставляемое при этом левое плечо — противник отступает в сторону, перенося тяжесть тела на правую ногу. Ложный замах слева в область шеи — t`Виньер отшатывается, опираясь уже на левую ногу, теряя равновесие и высоко поднимая правую ногу, пытаясь его удержать. Это мне и нужно. Мой меч пробивает насквозь правую бедренную мышцу противника и выскальзывает назад. Это происходит, как бы случайно. Все, бой закончен. Рана не смертельна, более того, не опасна, но очень болезненна и надолго прикует t`Виньера к постели. Дело сделано чисто. Что и требовалось по условиям нашего контракта с коронессой.
Т`Виньер опускается на правое колено и смотрит на меня взглядом, полным недоумения и ненависти. Примерно те же эмоции отражаются на обескураженных лицах его друзей. Нельзя сказать, что t`Альт цветет (он все равно осуждает мой поступок), но на его глазах слезы радости.
— Что ты натворил, щенок? – голос t`Виньера полон нескрываемой боли, — ты даже не представляешь, что ты натворил!
А вот этого не следует говорить в приличном обществе. Благородные тье не опускаются до подобных эпитетов и стараются не показывать страданий от болевых ощущений. Его друзья смущенно отворачиваются. Но я чувствую, что не физическая боль является причиной неожиданного душевного срыва t`Виньера, а нечто другое. И будущее сулит мне эту разгадку.
— Примите мои извинения, тье, за неподобающие слова, — он все–таки опомнился, — но я удручен вовсе не этой раной. И не исходом нашего поединка…
И я его простил.
Т`Альт некоторое время все же дулся на меня. Я его понимал, безрассудство друга всегда причиняет глубокие душевные раны, которые зарубцовываются, но оставляют шрамы. Кроме того, он уверял, что t`Виньер, несмотря на благородство его души, никогда не забудет своего фиаско и будет искать новой встречи. Так же, как и его многочисленные друзья. Так, что одним махом я приобрел целую кучу врагов, не приобретя взамен ничего, кроме сомнительной репутации задиры.
— Он тебе отомстит наверняка, поскольку слух о его неудаче мгновенно расползется по столице, — t`Альт был неутешен.
— Пускай–ка, сперва он встанет на ноги, — насмешливо парировал я, — пойдем допивать свое вино и забудем об этом мелком инциденте.
Я ничуть не раскаивался в содеянном, и казался себе всемогущим баловнем судьбы. И это было моей ошибкой. Как я мог забыть, что судьба переменчива и в одночасье ее мимолетная улыбка может обернуться лютым оскалом злого рока. Как оказалось впоследствии, эта дуэль сослужила мне очень плохую службу.
После схватки с t`Виньером моя звезда вовсю засияла на столичном небосклоне. Следует отметить, что я взял себе на вооружение личину этакого бесшабашного дуэлянта. Хватаясь за меч по любому поводу, объяснял это тем, что в нашей провинции не принято сносить даже косые взгляды, не говоря уже о неосторожных словесах. Потому, мол, и ловок в обращении с мечом, что сделал фехтование почти повседневным занятием. Одни тье опасались меня задирать, но большинство делало это с удовольствием. Я становился популярной личностью в среде отчаянных бретеров.
Больше поединков – больше знакомств и больше скандальной известности. Ни один из моих поединков не закончился смертью противника. А поскольку наносимые мной ранения не представляли большой опасности для здоровья противников, я постепенно приобретал славу человека, с которым скрестить клинки престижно и почетно. Дуэли были особенно в ходу у молодежи – этакий спорт мужественных и ловких. Если, конечно, нанесенное оскорбление не было смертельным – тогда уже пытались убить по–настоящему. А просто поупражняться в боевом фехтовальном искусстве, под видом поединка, желали многие. По специальному эдикту императора в дуэльный кодекс было внесено положение о продолжении схватки до первой крови. Это была инициатива Первого министра, который вовремя подметил, что при существующем положении вещей, количество тье в империи скоро может уполовиниться.
Я натаскал по этой части и t`Альта, показав ему десяток хитроумных комбинаций, и теперь мы часто оттачивали свое мастерство дуэтом, введя в моду поединки в формате два на два. Власти смотрели на эти шалости снисходительно, полагая не без оснований, такие схватки хорошей школой коллективного наступательного боя, столь необходимого при штурме крепостей мятежного герцога.
Кроме того, в империи вовсю шла подготовка к проведению ежепериодного Турнира Большой Меч, финал которого являлся самым массовым здешним зрелищем. Он проходил при дворе императора на специальном подиуме и собирал многие тысячи азартных зрителей, включая самого императора и его ближайших придворных. Этакое подобие средневековых рыцарских турниров – довольно массовых явлений на старушке Земле. Победитель, а я нацеливался им стать, получал награду из рук Первого министра и становился знаменитой личностью.