За святую Русь! Фельдъегерь против нашествия Батыя (сборник)
Шрифт:
На третий день он ехал уже сидя, держась руками за борта, – это было всё же интереснее: можно было по сторонам смотреть, а не в небо пялиться. И погода для похода в самый раз: солнце пригревает, но не печёт, и дождей нет.
Повезло ему, что дозор на заставу наткнулся, иначе истёк бы кровью, да и отдал концы. Только получается, что он помимо своей воли из воинов рязанских в московскую рать попал. И вроде как клятву преступил, сам того не желая.
Раздумывал теперь Алексей, что дальше ему делать. Слезть с повозки и пешим в Рязань идти? Так Кошкин убит, да и слаб он, не дойдёт. Коня нет, оружия нет – как и провизии. Отпадает вариант.
Тогда другое: сидеть на повозке и смотреть со стороны, как москвичи будут штурмовать Булгар? Невместно. Вот и остаётся ему, как выздоровеет, в Московскую рать вливаться, под руку князя Пёстрого. Решив так, он уснул.
День за днём по дикой степи рать приближалась к Булгару, к намеченной цели.
Алексей окреп, рана затянулась. Чтобы прийти в форму, он временами соскакивал с телеги и бежал рядом. Вначале он придерживался за борт, а потом уже двигался самостоятельно.
– Чего же ты себя так изводишь? – сетовал Иван.
Алексей перезнакомился с обозниками, сидя с ними у костра по утрам и вечерам.
А следующим днём вдали показался город Булгар, столица волжской Булгарии.
Основан город был в VII веке на среднем Поволжье, в июне 922 года принял ислам. С 1223 года начались первые столкновения с пришедшими с востока монголами. В 1236 году город был взят Батыем, с 1240 по 1260 год был столицей улуса Джучи.
Расцвёл город при правлении Узбек-хана и Джанибека. В Булгаре был водопровод, выплавляли чугун, варили стекло, чеканили монеты. Окружён город был огромным земляным валом и рвом протяжённостью в шесть километров, а также крепостными стенами.
Русские называли Булгар Бряхимовым. Всех завоевателей привлекало удобное расположение города – на перекрёстке водных и сухопутных торговых путей.
Рядом с городом был речной порт Ага-Базар.
Но в 1361 году город был взят Тимуром, прозванным Тамерланом или Железным хромцом. Его частично разрушили, многие жители попали в плен. Это стало началом заката города. Многие города ханства – Биляр, Сувар, Жукотин, Собекуль, Керменчук, Челмат – были разрушены до основания и сожжены.
Оправиться великому ханству Булгарскому было уже не суждено. Народ булгарский частично перебежал в Иски-Казань.
А теперь на него надвигалась московская дружина князя Фёдора Пёстрого, выполняя приказ великого московского князя Василия II Тёмного.
Глава 3
Дружинник московский
Рать остановилась в виду города, разбила лагерь. На крепостных стенах засуетилась городская стража, сразу закрыли ворота. Город уже не раз переживал нашествия неприятельских войск, подвергался осаде, штурму, был взят на меч. Кое-где его стены были разрушены, потом восстановлены, но места эти выделялись.
Пока войско отдыхало после перехода, князь, воеводы и бояре собрались на совет. Московское войско не имело стенобитных орудий, и на совете обсуждались действия по штурму. Для начала решили: пустить дозоры вокруг города с целью исключить подвоз провизии и не дать осаждённым возможности послать гонцов, чтобы сообщить в другие города ханства и вызвать подмогу.
На отдалении от стен, дабы не подвергнуться обстрелу лучниками, дозоры объезжали город. Одиночные путники и горожане в город всё же проникали, пользуясь лодками: ведь одной стороной Булгар выходил к реке, и блокировать водяной путь у москвитян не было никакой возможности.
Алексей, уже вполне оправившийся от раны, заявился к одному из сотников. Сейчас его положение было неопределённым: не ратник, не пленный, не возничий – да и не болящий. Пора было определяться.
– Служить в рати желаю! – заявил он.
– Ты кто такой, откуда взялся? – удивился сотник.
– Сын боярский, именем Алексей. Служил Рязани, ноне был на засечной черте, на заставе. Бился со степняками, был ранен. Ваши дозорные меня обнаружили без памяти. Очнулся в обозе уже. Вроде окреп, и нахлебником быть не хочу.
– Слыхал о таком происшествии. Ну-ка, рану покажи…
Алексей завернул рубаху: поперёк груди тянулся едва заметный рубец.
– А воевать-то сможешь?
– Смогу. Только ни оружия, ни коня у меня нет, ваши забрали трофеем.
– Ну, то вернуть недолго. Вот что: сам я решить это не могу, ты не Московского княжества человек. Рязань к Москве ноне склоняется, союзник. Я с воеводой поговорю, подойди вечером.
Обнадёженный Алексей вернулся в обоз. Не отказали – уже хорошо. И сотника понять можно, он ратнику рад будет. Любой боевой поход подразумевает потери, вдалеке от Москвы пополнение не получить. А тут готовый воин, сам напрашивается под знамёна встать. Только он ничем от иноземца не отличается – от того же литвина. Государю или князю верности он не приносил, на кресте не клялся. А вдруг трусом или, хуже того, изменником окажется? С сотника воевода строго спросит, не осрамиться бы. За Алексея никто поручиться не может, односельчан или других ратников, видевших его в сече, нет.
Алексей сотника понимал – в таких делах осторожность не повредит.
Он едва дождался вечера и подошёл к сотнику.
– Воевода взять тебя в ратники позволил. Сейчас я тебя в списки внесу и в десяток определю.
Скрипя пером, он внёс Алексея в список сотни – по этим спискам ратники после похода получали жалованье из государственной казны.
Алексея определили в десяток, нашли коня, дали щит, шлём и саблю.
– Вот с кольчугой загвоздка будет, больно уж велик ты. И в кого только такой вымахал? – добродушно пожурил его сотник Антип.
Десяток был неполный, вместе с Алексеем – восемь человек. С двумя другими десятками они составляли дружину боярина Бецкого, служилого из Коломны.
– Соловья баснями не кормят; давай поснедаем, пока похлёбка не остыла.
Однако у Алексея даже ложки не было. Точнее, была на заставе своя, деревянная, да сгинула.
Десятник из своего узла достал новую, липовую, и протянул её Алексею:
– Держи, дарю.
Похлёбку съели быстро, и после ужина в неверном свете костра Алексей перезнакомился с десятком. Ему теперь службу с ними нести, в бой идти, от каждого сотоварища в сече твоя жизнь зависит.