За святую Русь! Фельдъегерь против нашествия Батыя (сборник)
Шрифт:
Алексей направился к крепостной стене. Не приближался вплотную, не таращился – излишнее любопытство привлекает внимание. Кинет беглый взгляд и отведёт глаза. Иногда на камень или скамейку усядется – якобы дух перевести. Память у него была хорошая, почти фотографическая. Где башни стоят, где ворота изнутри плохо укреплены, где проломы заделаны недавней кладкой – всё примечал. Засёк время смены караулов, да ещё когда есть у костров садятся – ведь тогда на стенах немногочисленные дозорные остаются.
Так не спеша он обошёл по периметру городские стены изнутри. По его прикидкам выходило немногим больше шести километров, или четыре версты. Такую длинную стену защитить сложно, это ж сколько бойцов надо?
И потому сам собой родился план – ударить одновременно в нескольких местах. Булгары немногочисленных воинов раскидают по многим направлениям, атакующим будет легче.
План этот Алексей решил предложить воеводам, а примут они его или будут штурмовать в одном месте – их дело. В принципе, ничего плохого удар в одном избранном направлении, скажем – по городским воротам, не несёт. За одним минусом только – жертв с обеих сторон больше будет. А кроме того, Алексей сам видел ворота: их было несколько, и все укреплены добротно. Тяжёлые, из привозного дуба створки, окованные железом, изнутри два поперечных бревна-запора, вложенные в железные пазы. Чтобы такие пробить, нужен крепкий таран, а такого Алексей в русском войске не видел. Хороший таран не спрячешь от посторонних глаз.
Обычно это тяжёлое, из крепких пород дерева – дуба, лиственницы – бревно, окованное с торца железом. Его подвешивают на железных цепях на хребтине. Для передвижения ставят на колёса, а сверху, для защиты от лучников, ставят навес. Раскачивают такой таран два или три десятка ратников из числа парней крепких, мощных.
А за воротами, коих несколько в городе, висит кованая опускная решётка. Коли неприятель разобьёт в щепы створки ворот, путь в город ему преградит решётка. Обычно за ней стоят наготове лучники, и через крупные отверстия расстреливают нападающих. Сложно прорваться, потери могут быть просто ужасающие. Помочь бы как-то, каверзу какую-нибудь придумать… Но что он может один? И желудок голодный от дум отвлекает, урчит и сосёт.
От дома, рядом с которым он сидел, пахнуло дымом, потом потянуло запахом свежеиспечённого хлеба, и Алексей сглотнул слюну. Он решил пройти ближе к берегу и осмотреть его. Может быть, часть штурмующих посадить на лодки? Не беда, что их нет. Стоит пройти вверх и вниз по течению Волги, называемой татарами, булгарами, мангитами и прочим людом Итилем, как лодки найдутся – у тех же рыбаков.
Тоже надо сообщить воеводам. Он рядовой ратник, и принимать решения не вправе. Даже если чудом пробьётся в десятники или сотники, верховодить будут люди дворянского звания – бояре или князья. И за каждым из них в писцовой книге должность расписана: ертаульный (командир авангарда) или, скажем, полковник, под которым полк левой или правой руки или даже Большой полк – русские издавна имели такое тактическое построение.
Большую часть войска составляли пешцы, и только столкнувшись с татарами, русские стали активно развивать кавалерию, внедрять деление войска по десятичному принципу. И мечи прямые понемногу уступали место кривым, более лёгким, удобным в конном бою саблям. Меч ведь оружие рубящее, а сабля – ещё и колющее.
Алексей встал. Солнце уже в зените, времени до полуночи уйма – куда торопиться?
Из калитки вышла женщина, обеими руками она держала поднос с горячими лепёшками.
– Эй! – позвала она его.
Алексей подошёл, и женщина сунула ему в руку поднос. От запаха лепёшек – сильного, аппетитного – в желудке возник спазм.
Женщина что-то сказала, зашла во двор и вернулась с большим медным кувшином. Наверное, просила помочь. Она приветливо кивнула и пошла к башне городских ворот. Алексей поплёлся за нею – надо изображать из себя глухонемого.
Женщина что-то сказала, Алексей промычал в ответ. Булгарка посмотрела на него жалостливо, как на больного. А и пусть!
Видимо, женщина ходила к воинам у башни не раз. А может быть, там нёс службу её муж или сын?
Булгары встретили её радостными возгласами, взяли из рук кувшин.
Женщина присела на ступеньку и стала смотреть, как воины разлили густую, приятно пахнущую жидкость по пиалам и кружкам.
Щербет что ли? Алексей не мог определить.
Разобрав лепёшки с подноса, ратники уселись на землю и принялись есть. Один из них что-то весело сказал Алексею, остальные засмеялись.
Алексей промычал и показал на свой рот.
Смех оборвался – насмехаться над юродивыми и калеками у всех народов было грешно.
Воин, как бы извиняясь, оторвал часть своей лепёшки и протянул её Алексею. Тот вцепился зубами и кивнул в благодарность. Эх, до чего же вкусна ещё тёплая лепёшка! Жаль только – мала!
Доев, Алексей показал пальцем на каменную лестницу, ведущую наверх, на стену.
Ему махнули рукой, мол – можно, валяй.
Алексей неловко взобрался. Лестница крутая, ступеньки высокие, тут навык иметь надо.
Он поднялся на второй этаж. Над ним, по верху стены, ходили дозорные – были слышны шаги и приглушённый перекрытием разговор.
Алексей открыл одну из дверей, похоже – караулка. В углу стояли короткие метательные копья, посередине – низкий столик, вокруг – коврики.
Он распахнул дверь напротив – там стояло несколько бочек. Ещё удивился – ведь мусульманам их Аллах пить вино запрещает. Но потом дошло – а не порох ли в бочках?
Он прислушался: тишина. Подошёл к одной из бочек, приоткрыл крышку. Точно, чёрный дымный порох в зёрнах. А ведь наверху, на башне, одна из пушек стоит.
Алексей вышел из помещения и прикрыл за собой дверь. Ай, удача! Зачем ему порох, он пока и сам не понял, но над этим стоит помозговать.
Взобрался по лестнице наверх. Дозорный, стоящий у пушки, посмотрел на него безразлично и отвернулся.
Стоя на стене, Алексей смотрел на русский лагерь вдали. С этой высоты бивуак русских был виден отлично. Ратники ходили, в центре – шатёр княжий, рядом несколько шатров поменьше – для воевод. Всё как на ладони. Только видит око, да зуб неймёт. Ни из лука, ни из пушки до лагеря не достать.
Алексей посмотрел по сторонам: по стене похаживали дозорные, один от другого в полусотне метров.