За святую Русь! Фельдъегерь против нашествия Батыя (сборник)

Корчевский Юрий Григорьевич

На ночёвку они встали в устье Невы, впереди простирался мелководный Финский залив.

Только после того, как команда поужинала, кормчий объявил:

– На шведский берег идём.

– Раньше разоряли их всех одним ушкуем, зато и все трофеи наши были, – отозвался Никита. – А сейчас целая ватажка – зачем столько?

– Так и цель покрупнее – городишко чухонский. Потому предупреждаю: не каждый сам за себя, не добро чужое хапать. Сначала город возьмём на меч, потом трофеи брать будем.

Разговор получился короткий, без деталей. Видимо, Корней присоединился

к походу в последнюю очередь, что походило на правду: ведь они пришли в Новгород всего три дня назад, а затевалось всё значительно раньше.

Шли под парусом, справа тянулся заросший лесом берег. Там проживали чухонцы и лопари – народности диковинные, находящиеся под рукой шведского короля. Значительно позже тут появится самостоятельная страна Финляндия.

Никита с Алексеем уселись на носу судна. Их ушкуй был самым маленьким из четвёрки кораблей, идущих в набег.

– На шведских да датских берегах в своё время викинги да норманны жили, всю Европу в страхе держали, – промолвил Алексей.

– Ништо! Теперь Господин Великий Новгород никому не уступает. Король шведский мирный договор с нами подписал, а не с Москвой. На море, конечно, Ганза главенствует, тут спору нет. У них корабли большие, а главное – деньги.

– Мы же на их, шведские, земли идём! Как же договор?

– Так мы же не с армией, не с войной… Ну, пощиплем немного жирного гуся…

– Как бы нам всё это боком не вышло. Выходит, мы сами по себе, без ведома вече или городского совета? Откуда ни погляди – навроде разбойников.

– Ушкуйники сроду купцами и разбойниками были – иначе откуда в Новгороде богатству взяться? Вот ты с нами в Москве был, столице первопрестольной русских великих князей. А чем она красивее или лучше Новгорода? У нас домов каменных не меньше, зато свобода. В Москве жёнки чтить не могут, а у нас грамотные, сами дела ведут. И ещё: в Господине Великом Новгороде никто ни перед кем шапку не снимает, в пояс не кланяется, все равны и свободны. А в Москве боярин столбовой шапку перед князем великим ломает, а то и на коленях перед ним стоит, ровно холоп его. Тьфу!

Никита говорил правду – Алексей всё видел своими глазами.

Некоторое время молчали.

Ушкуи шли кильватерной колонной, один за другим, не сильно удаляясь от берега. Простым глазом можно было видеть деревья на берегу, а не сплошную лесную массу.

Скорее всего, кормчий на первом ушкуе хорошо знал акваторию, все её отмели и скалы, а главное – цель. Алексей понял, что кто-то из ушкуйников тут уже был – в качестве купца.

До заключения Ореховецкого мирного договора ушкуйники частенько трепали северные земли Швеции, проходя Северной Двиной через Белое море к Тромсе и другим землям, и даже брали хорошо укреплённые земли – такие как Бьярней. Потом попритихли, поскольку великие московские князья стали обкладывать Новгород данью за нарушение перемирия, и большая часть ушкуйников переключилась на врагов южных – татар со столицей в Сарае, а также расширили восточные земли, забираясь в Пермский край и доходя до Уральских гор, благо – местность изобиловала

реками. Если для степных народов, вроде ногайцев и татар, основным транспортом был конь, то для новгородских, псковских и вятских ушкуйников – корабль.

По тактике ушкуйники многое переняли от варягов – те же нападения с реки или моря, и даже секира была скандинавского типа. Не брезговали они и арбалетом. Варяги не применяли такого оружия, а в западных странах арбалет считался оружием черни, наёмников, подлого сословия.

У далёкого берега возникла и стала приближаться к ушкуйникам точка. Вскоре стало видно, что это летит птица. Не морская, вроде чайки, а сухопутная.

Никита подивился ещё:

– Чего тут ворону делать? Он над морем не летает.

– С чего ты взял, что это ворон?

– Так чёрный как смоль. Ты видел других таких чёрных птиц?

Ворон подлетел, уселся на борт ушкуя, совсем недалеко от Алексея и Никиты. Выглядел он усталым и часто дышал.

– Чего его сюда занесло? – не унимался Никита. – Если бы коршун за ним гнался – тогда понятно. А то ведь один летел! Ручной, что ли?

Алексей отломил кусочек лепёшки и протянул на раскрытой ладони птице.

Ворон наклонил голову в сторону, посмотрел на угощение одним глазом и стал бочком-бочком подвигаться к Алексею. Схватив кусок, прижал его лапой к планширю и начал клевать. Наевшись, каркнул, как будто благодаря.

– Точно, ручной. Хозяина ищет, что ли? Говорят, вороны по триста лет живут. Брешут, поди…

Алексей только пожал плечами. Он не орнитолог, таких тонкостей не знает, хотя легенды о долгожительстве воронов слышал. И почему-то все они были посвящены связи воронов с тёмными, злыми силами. На взгляд Алексея – чушь. Это как змеи и жабы у злых колдуний – непременный атрибут.

Никита всмотрелся в береговые очертания.

– Был я как-то в этих местах, похоже – туда идём.

– Куда?

– В деревню чухонскую.

– Корней говорил о городе.

– Он дальше будет.

Вода билась о форштевень, на котором красовалась диковинная морда медведя, брызгами залетала внутрь ушкуя.

На ворона брызги тоже попадали, и он отряхивался время от времени, но не улетал, сидел рядом с людьми.

Алексей медленно протянул руку и пальцами погладил голову птицы. И вдруг – как будто разряд электрический получил. В голове мысли разные возникли, в основном о службе в Византии, Острис вспомнился. И без какой-либо связи с предыдущими событиями.

Он отдёрнул руку.

– Чего так? – встревожился Никита. – Клюнул тебя ворон?

– Нет, вспомнилось разное.

– Ох, не к добру это. Гони его.

– Пусть сидит, не мешает.

Что-то, какое-то непонятное чувство мешало Алексею прогнать приблудную птицу, как будто между ним и вороном установилась незримая связь.

Передний ушкуй повернул вправо, к берегу. За ним цепочкой – остальные.

Когда их ушкуй ткнулся носом в берег, Корней скомандовал:

– Забираем оружие и идём берегом. Не шуметь, оружием не греметь – деревня близко.