За великой стеной
Шрифт:
– Каждый день, – подтвердил он. Женщины о чём стали переговариваться. Все вокруг терпеливо ждали их. Наконец, они снова что-то спросили у старшего евнуха. Тот повернулся к Лацию.
– Покажи, что ты можешь! Эй, приведите женщину! – крикнул он своим слугам. Но это было непростым делом, потому что женщин вокруг не было. Лаций заметил, что в тех городах, которые они проходили, на улицах действительно не было видно женщин. Везде были только мужчины. Даже в этом большом городе они не видели их ни у реки, ни у стен, ни у домов вокруг, как будто это был мужской город. Однако слуги куда-то побежали, и ему стало понятно, что сейчас ему придётся изобразить из себя любвеобильного самца, чтобы понравиться наложницам императора.
– Я
– Какие вещи? – недовольно передал вопрос наложниц старший евнух.
– Мне нужна корзина с фруктами, – попросил Лаций. Увидев кивок господина, слуги сразу же принесли корзину. – Павел, история про персик, – быстро шепнул он через плечо и крикнул музыкантам: – Таожи! – те закивали головам и, схватив инструменты, заиграли медленную, еле слышную мелодию. Слепой певец начал проникновенно излагать короткий рассказ о девушке, которую бог хотел сделать своей возлюбленной, но она не захотела быть его и попросила главного бога спасти её. И тогда главный бог превратил её в персиковое дерево, плоды которого напоминали бы людям о её юности и красоте.
Лаций краем глаза видел, что вдали появились несколько слуг старшего евнуха, за которыми семенила маленькая фигурка в сером халате. Значит, они нашли женщину, и теперь уже слушать истории Пала Домициана никто не будет. Все так внимательно слушали рассказ слепого певца, что никто не обратил внимания на приближение со стороны дворца нескольких всадников.
Глава 7
– На колени! На колени! На колени! – раздался вдруг громкий крик какого-то всадника. Лаций не видел, откуда тот появился. – Сын неба идёт! Всем на колени! – продолжал кричать он. За дальней стеной сарая раздался стук копыт. Лошадей было не меньше трёх. Грозные слова ещё эхом звучали под крышей навеса, а слуги уже упали на колени. Такого римляне ещё не видели: все евнухи, слуги, стражники и музыканты замерли, упёршись лбом в землю. И даже две наложницы упали ниц, успев подложить под лоб свои широкие веера. Лаций махнул рукой товарищам и первым последовал примеру окружающих. Римляне тоже поспешили стать на четвереньки. Через какое-то время снова послышался стук копыт, и со всех сторон послышалось одни и те же возгласы:
– Десять тысяч лет жизни! Десять тысяч лет жизни! Десять тысяч лет жизни!
Краем глаза Лаций видел, как вместе со словами из-под буквально вросших в землю лбов вырываются маленькие облака пыли, медленно оседающие на ушах и шапочках слуг и придворных. Он прислушался к своему сердцу. Но оно билось ровно и медленно, как будто вообще ничего не происходило. Волнение, вызванное появлением двух наложниц, полностью исчезло. Скосив глаза в другую сторону, он увидел голые спины своих товарищей. Рядом виднелись тела музыкантов, которые просто распластались ниц, то ли от ужаса, то ли так требовал обычай.
Приветствия стихли, и раздался голос евнуха. Он отвечал на чьи-то вопросы. Лаций осторожно повернул голову в ту сторону. Послышался скрип шагов по бамбуковым настилам. Перед его глазами прошли тёмно-коричневые закрытые сандалии. Поверх них виднелся узкий край белой ткани, и жёлтыми тонкими верёвками были завязаны синие шёлковые штаны. Нижний край халата ярко-жёлтый. Больше Лаций ничего не видел.
– Вот они, – снова раздался голос старшего евнуха. – Твой раб следил за ними исправно.
– Следовало ли тебе сюда приходить, Фэн Юань? И тебе, Фу? – мягкий, ровный тон, без вздрагиваний и визга, как у старшего евнуха, и без долгих шипящих ударений, как у губернатора Бао Ши. Лаций сразу же представил себе человека с открытым лицом и спокойным взглядом. И ещё он показался ему уставшим.
– Твои
– Премудрый Правитель спрашивает вас, нравятся ли вам эти варвары?
– Нет, Святой Император, – ответили в голос они. Потом одна добавила: – Они страшные и ужасные. Особенно один, со шрамом.
– Ши Сянь, нам интересно, кто их раздел? Это был ты? – теперь голос обращался уже к старшему евнуху.
– Да, это сделал твой раб, Премудрый Правитель, – со страхом в голосе ответил тот. – Твой раб хотел отобрать себе новых евнухов, чтобы стеречь Башню сладострастного настроения.
– У тебя следует учиться хитрости. Ты хотел стеречь наших наложниц в Башне, да, образец мудрости? – голос императора впервые изменился. В нём появилась ирония. Не дожидаясь ответа от стоявшего на коленях евнуха, он подошёл к наложницам. – Нам интересно, что вам тут понравилось? Покажите нам это! – Лацию было видно, как над веерами закачались две маленькие чёрные головы. – Это что, персики? Во дворце нет персиков?! – он так искренне удивился, что все испугались ещё больше. Но Лаций почувствовал, что помимо удивления в его голосе прозвучали веселье и снисхождение. – Вы, как маленькие дети! Вам нужны развлечения и сладкие фрукты! – персики полетели на землю, и один почти докатился до Лация. – Так много картин и красок. Что это? – спросил император. Его коричневые сандалии и жёлтая полоса на халате проследовали в сторону римлян и остановились около дрожащего Фу Сина. Начальник стражи буквально вжался в землю животом, как и лежавшие рядом музыканты, когда голос правителя приказал ему встать:
– Вставай и говори! Это ты привёз сюда картины из земли хунну?
– Да, это твой раб привёз… Это подарок генерала Чэнь Тана, – приподнявшись, но всё ещё не решаясь встать, ответил тот.
– Тогда покажи нам, что там было, раз уж мы здесь находимся, – неожиданно приказал он. – Весь двор столько говорит об этом, что даже мои наложницы соблазнились этими рассказами.
– Премудрый Правитель, – послышался осторожный голос одного из сопровождавших его придворных, – никто не должен видеть Сына Неба!
– Никто не может видеть не Сына Неба, а его лица! Не так ли, Ши Сянь? Мы правильно говорим?
– Тысячелетний Властелин прав всегда и везде, – ещё ниже согнулся в поклоне старший евнух.
– Тогда мы хотим, чтобы ты забрал наложниц и отправился во дворец. А мы возьмём их веера, чтобы наше лицо никто не видел. Кстати, Ши Сянь, проследи, чтобы сегодня ночью их комнаты были полны персиков! Раз они так их любят…
– Твой раб всё сделает, – произнёс тот.
– Мы готовы. Начинай рассказывать нам, – раздался голос императора, обращённый к Фу Сину. Тот, всё ещё не смея поднять взгляд, прошёл к самому началу и, упираясь ладонями в колени, начал свой рассказ. Римлянам приказали быстро одеться и ждать команды. Музыканты сели боком к проходу, чтобы лишний раз не быть заподозренными в том, что они посмели поднять взгляд на Владыку неба. Когда закончилось перестроение и Павел Домициан спел с Зеноном несколько песен, император постучал по вееру и сказал:
– Они очень хорошо поют. Хм-м… иногда стоит «посмотреть на человека по-иному»… Мы никогда не слышали такие голоса. Нам было приятно слушать. Но нам непонятно, кто стоит перед ними? – жёлтый халат с золотыми драконами на груди и плечах приблизился к Лацию на несколько шагов, когда раздался голос Фу Сина:
– Премудрый Правитель, осторожно! Это очень опасный варвар! – в его голосе было столько неподдельного страха, что тот невольно остановился и повернул голову в его сторону.
– Чем он может быть так опасен для наших непобедимых воинов? Тем более, он весь в цепях. Если наши воины пленили его, то он не может быть опасным. Если он такой сильный, то наши воины сильнее. Мы правильно говорим?