За вратами ада
Шрифт:
— А есть разница? — спросил Бутч, вылезая из машины. Ноги и спина окончательно одеревенели, разминать их приходилось с большой болью. — Здесь и там одинаковые люди, говорят на одном языке, одинаково одеваются, только страна называется по-другому.
— Вообще-то, выговор местных довольно сильно отличается от американского, — начал объяснять полковник, который тоже пытался заново научиться ходить. — Кроме того, часть населения Канады говорит по-французски, более того, часть из этой части говорит только по-французски. Плюс имеются несколько диалектов, которые тоже мало напоминают английский язык.
— В вашей речи мы тоже понимаем не всё, — уточнил Бутч.
— Что же до одежды, машин и традиций, то так поступает половина мира. Для вас это звучит дико, но, например, в той же Европе вполне нормальным считалось уехать в соседнюю страну, чтобы поужинать в ресторане. Границы постепенно стирались, языки смешивались, вводились единые деньги. Сам посуди, у вас, чтобы проехать двести миль, требуется поезд или лошадь, и займёт это от двух до четырёх дней. А у нас это пять-шесть часов на машине, а то и меньше. Где-то в Африке или в странах арабского востока всё выглядит иначе, но изменения постепенно добираются и туда. Добирались. Теперь уже нет.
— Так где мы сейчас? — спросил Бутч.
— Говорю же, на Аляске. Ближайшее крупное поселение — Форт Юкон. Так уж вышло, что мы сильно забрали на север. Нам нужно попасть на западное побережье. Например, в Порт-Кларенс, Ном или Уэйлс. А оттуда можно попробовать добраться через пролив. Если интересно, посмотри карту.
— И что будем делать теперь?
— Пока что я собираюсь отдохнуть и перекусить. Если вы со мной, то прошу выбирать место.
Посёлок, в котором они оказались, совсем не выглядел заброшенным. Название Бутч не разглядел в темноте, но создавалось впечатление, что кто-то здесь живёт. На улицах почти не было мусора, кроме опавших листьев. Казалось, сейчас в ближайшем доме откроется дверь, оттуда выйдут люди и отправятся по своим делам, не обращая внимания на странную компанию людей с оружием.
Но, несмотря на его желания, живых людей тут не оказалось, а двери, если и откроются, то оттуда выйдут вовсе не люди, так что лучше им оставаться закрытыми.
В первом же доме пришлось отступить, ночевать здесь нельзя, поскольку прямо с порога их встретил сильный трупный запах. Полковник, которого сопровождал Бутч, всё же решился пройти внутрь. Посреди комнаты лежал полуистлевший труп мужчины в одежде, похожей на военную. Пистолет в его руке говорил о том, что он застрелился, видимо, не желая попадать в лапы монстров.
Но тут Харли решил произвести собственное расследование. Он перешагнул через тело, подошёл к столу и поднял с него листок бумаги, придавленный сотовым телефоном. Он быстро поднёс его к глазам и прочитал вслух:
— Я Дэвид Хорн, я проснулся в своей квартире, а когда я спал, что-то произошло, большая часть людей исчезла, я надеюсь, что их отсюда эвакуировали. Те, кто остался, превратились в живых мертвецов. Я прорвался к оружию, после чего смог отбиваться, закрывшись в квартире. Но их становилось всё больше, а на помощь никто не пришёл. На третий день я решил прорваться к машине и уехать из города. Не получилось, более того, меня покусали и теперь я стану одним из них. Я не хочу этого, пусть те, кто придёт зачищать город, помнят об опасности. Теперь я убью себя, прострелю голову, чтобы не становиться зомби. Прощайте. Передайте Маргарет, что я люблю её.
А почему он решил, что станет таким? —
— Как видишь, далеко не все настолько умны и имеют опыт общения с мертвецами, — полковник бросил письмо на пол и нагнулся за пистолетом, но сильный запах его остановил. — Кроме того, у нас пользовались большой популярностью книги, фильмы и комиксы про зомби.
— Зомби?
— Так иногда называют живых мертвецов, хотя термин неправильный, происходит из Африки, тамошние колдуны могли дать человеку какой-то яд, человек умирал, его хоронили, а потом колдун раскапывал могилу и оживлял человека. Тот становился его рабом, абсолютно безмозглой куклой. Не знаю, что тут правда, а что вымысел, но термин закрепился прочно.
— И что это за фильмы?
— Эти фильмы описывают конец света, и происходит он по-разному. Обычно это выглядит так: на волю вырывается какой-то вирус, болезнь, превращающая людей в зомби, он передаётся, как бешенство, через укус. Первые мертвецы кусают вторых, те обращаются, кусают третьих, а под конец города уже наполнены полусгнившими тварями, от которых нет спасения. Убить их можно только выстрелом в голову. Вот об этом и снимали фильмы. Там были разные актёры, разные режиссёры, иногда зомби изображались тупыми и медленными созданиями, а в другом случае они были быстры и сообразительны. Но законы жанра были одинаковы: если тебя укусили, ты станешь одним из них. Что он должен был подумать, получив укус?
— Например, что можно закрыться в доме и подождать. Или привязать себя за ногу так, чтобы, будучи мёртвым, не смог развязаться. Или залезть на вышку, где может устоять живой, но откуда обязательно упадёт мёртвый.
— Человек в шоковом состоянии не всегда соображает здраво. Он предпочёл такое решение. Пусть покоится с миром.
— Кажется, наши нашли место для ночлега, — заметил Бутч.
— И ещё, — добавил полковник, покосившись на труп. — Тело разложилось, значит, время здесь течёт нормально, поэтому продукты в магазинах испортились. Нужно искать консервы.
Глава тридцать четвёртая
Порт Кларенс был неприметным приморским городком, расположенным на полуострове, выступающем в море и выгнутом с юга на север. Здесь имелся свой аэропорт, но на его месте сейчас стоял чёрный вихрь. Население здесь было редким, а дома большей частью одноэтажными. Но было и кое-что особенное. Первым признаком необычности были сразу два чёрных вихря, что вертелись с двух сторон от города. При этом живых мертвецов или иных монстров в городе почти не было, видимо, холодный климат не располагал. Здесь вообще никого не было, ни людей, ни зверей, ни монстров.
Но путникам, преодолевшим столь долгий путь (последние несколько десятков миль были настоящим испытанием, дороги тут изначально были так себе, а теперь их здорово размыло дождями, в одном месте пришлось бросить машины и перебираться вплавь на резиновой лодке, потом нашли новые машины), это было только в радость.
Второй особенностью было то, что на причале стояли суда, некоторые из них были вполне пристойными, если двигатель в порядке, то у них получится пересечь пролив. Идёю лететь на самолёте они отвергли, полковник не был уверен, что на той стороне есть исправные аэродромы.