За все, что мы делаем, отвечать будем вместе!
Шрифт:
Хоть я была и рада, что мы наконец в больнице и теперь все будет хорошо, но мрачные новости тут же нагрянули на меня, добавляясь ко всему тому шквалу боли и угрызений совести, как будто это я совершила все те преступления, которые лежат на плечах моего мужа и его друзей. Мне сказали, что ребёнку нужно срочно делать операцию на горло, иначе долго он не протянет и я даже толком не успела опомниться, как уже стояла за стеклянной дверью операционной и слышала разрывающийся крик сына. Сейчас этот крик был особенным, он повествовал о страхе и боли вдали от матери. Я позволила всему этому произойти и по моей вине мой сын лежит на
Вдруг слух резанул громкий сигнал машины и я подбежала к окну, все ещё надеясь на то, что сейчас появиться муж и я смогу наконец быть в его объятиях, чтобы выплакаться, потому что я всего лишь женщина и уже не в состоянии держать все свои эмоции в себе.
И вот, подойдя к оконной раме вместо идущего мне навстречу Деймона в чёрном развивающемся на ветру чёрном пальто, увидела кучу машин и чужих людей с автоматами, которые оцепили госпиталь. Отчётливо вижу, как Макс выходит из другого крыла и выставив стул, садиться на него и взяв в руки два автомата вальяжно расслабляется и внимательно наблюдает за всеми этими людьми, явно угрожая перестрелять всех к чертям, если нас с Космосом тронут хоть пальцем. Не выдержав этого пресса, предпочитаю вернуться к стеклянной двери и снова слышать душераздирающий вопль сына
— Войдите, — услышала я безразличный голос доктора, который оперировал моего сына и аккуратно вошла в кабинет, придерживая белый халат руками на плечах. Мои волосы еле держаться в низком пучке и я немного вздрагиваю от внутренней дрожи.
— Можно? – мнусь на месте, чувствуя себя слишком неудобно. – Миссис Кауфман, я хотела вас отблагодарить, просто вот нет сейчас такой возможности. Муж далеко... – мямлю я, щёлкая костяшками пальцев.
— Спасибо, не надо. – даже не взглянув на меня она села за стол и начала что-то записывать. – Это ребенок. Какие могут быть благодарности?
— Да нет, ну все-таки просто внезапно собрались… – развела я руки в стороны и села рядом с ней, робко выкручивая пальцы и стараясь не смотреть на женщину, потому что мне было супер стыдно, как не было ещё никогда. – Как-то не кстати...
— Странные вы люди... – перебила меня она и посмотрела на меня.
— Кто? – непонимающе вдруг вскидываю глаза на неё.
— Вы, будто инопланетяне... – поджимает губы она и отрешенно водит глазами по моему лицу.
— То есть? – уже немного обиженно и нагло выпрямляюсь я, гордо выставляя грудь вперёд.
— Я вот оперирую, – снова опускает в записи глаза врач. – а сама думаю, чем детей накормить?! А у вас, – укоризненно уставившись на меня грубее задаёт вопрос она. – какие проблемы у вас? Видели, что вокруг больницы твориться? – она указала головой на окно. – Пойдите, посмотрите! – поворачиваю голову к окну и мне не требуется вставать с места, чтобы снова взглянуть на все, что твориться вокруг здания. Я и так знаю, что там куча бандитов, которые убьют каждого, кто пойдёт против них. Вся больница в страхе и все из-за меня. Это я принесла все эти беды.
— Да я это уже четвертый год вижу… – печально отпускаю
— Идете к ребенку.
— Спасибо, миссис Кауфман... – тихо, давя слезы выдавливаю я и закрыв рот рукой, будто удерживая бешеный крик внутри себя, быстро ухожу из кабинета.
Мне не удаётся уйти далеко от всего этого, мне снова попадается окно и я наваливаюсь на подоконник, цепляясь в него жесткой хваткой, будто боясь упасть.
Макс встал со стула и прицепился, когда подъехала новая чёрная машина, а за ней наверное ещё четыре таких же. Из первой вышел Энзо с пистолетами в руках, за ним люди с автоматами, а Макс спустил оружие.
Я пыталась выглядеть мужа среди толпы подъехавшей к больнице, но из знакомых людей там был лишь Сент-Джон, которому навстречу выходили бандиты и прицеливались.
Приоткрыв форточку я смогла слышать громкий и суровый голос Лорензо:
— Пацаны, мы не хотим стрелять… Мы наблюдаем. – более менее покойно проговорил он. – Предупреждаю, кто будет дергаться, всех перемочим. – уже жестоко и серьезно с каменными чертами лица отрезал он и повернулся к своим людям, а в спину ему послышались издевательские смешки презрения противников.
Все было очевидно, людей, осадивших больницу было тридцать-сорок, а наших от силы десять. Борьба была невозможной, слишком мало времени на подготовку, мало экипировки и ещё сказывалось отсутствие, отдающего напрямую приказы, человека.
Сбереги меня, Деймон Сальваторе, где бы ты не был, сбереги.
====== 35. Ты тоже животное ======
Комментарий к 35. Ты тоже животное Тема: Neko Case – I am an animal
POV Деймон
В то время как Елена с сыном прибыли в убежище Макса по приказу её мужа, сам Деймон, в компании Аларика, сумел скрыться с старой квартире Зальцмана, доставшейся ему от погибших приемных родителей, на другом конце города…
— Че, психует? — поднял на меня глаза Рик и отложил подальше мотор старенького мотоцикла, когда я не успев сказать и слова, услышал короткие гудки в трубке и больше не смог поговорить с Леной.
Она явно была не в том состоянии, чтобы здраво мыслить. Сейчас она полна злости и обиды, за то что я её снова обманул и понадобиться много времени на то, чтобы успокоить её и вернуть все в нужное русло, но сначала… Я должен понять что происходит.
— Да так… — отмахиваюсь я и облокачиваюсь плечом о дверной косяк, заглядывая в комнату и глядя на друга, который сидит на диване перед маленьким журнальным столиком и придерживает левой рукой правую, перевязанную бинтом.
— Ну, бабы есть бабы, — пожал плечами он. — че с них взять?! — я закатил глаза и откинув голову на деревянный косяк, сложил руки на груди, смотря в определённую точку на потолке, но при том ни на чем не зацикливаясь. Меня нет. — Дей, а че за кипишь такой? Никому не звони… Трубу отключи… — поворачиваюсь к нему и тут же напрягаюсь, нахмурив брови.
Нужно рассказать ему обо всем, так как я уже не знаю о чем думать, про что говорить, о чем читать. У нас нет почти никаких зацепок и доказательств, но чувствует мой воспалённый мозг, что догадки мои верны. Я должен здраво мыслить и не поддаваться на игры разума и глупые соблазнительно легкие мысли, которые сделают проще мою жизнь, но не залечат душу. Она черна и просвета в ней нет.