За все, что мы делаем, отвечать будем вместе!
Шрифт:
— Где взяли-то такую машину? — спрашивает второй голос.
— Купили, — с сарказмом отвечает оператор и в этот момент на записи я смеюсь.
— Дей, тут наверху чисто! — проверив чердак, кричит Макс.
У меня тут же звонит телефон и я выключив телевизор, беру трубку.
— Да? — сначала немного отрешенно отвечаю я и направляюсь в сторону кухни.
— Мистер Сальваторе? — раздается голос Мэйсона.
— Ооо, какие люди, как ваше здоровье?
— Да ничего, спасибо.
— Ничего, да?
— А у вас как дела, дорогой Вы наш? Записочку от меня уже получили?
— Да,
— Ммм, всей семьей, ну и как вам?
— Да оператор у вас дерьмо, ни одного крупного плана, ну че вы слабо так, а? — издевательски спрашиваю я, пытаясь убедить самого себя, что все будет хорошо и я найду решение возникшей проблемы.
— Ну ладно, вы пока наслаждайтесь просмотром дальше, а мне уже пора, — он вешает трубку и я напряженно моргаю.
— А… Алло?
— Все чисто, Дей… — подходит ко мне на кухню Макс.
— Макс, позвони Шмидту, — словно в воду опущенный произношу я, смотря перед собой. — Пускай подъезжает, человек пять с собой чтоб были… найди Эна и Майка, пускай едут в офис, я туда чуть позже подъеду, — он молча кивает и уходит.
Возвращаюсь к гостиной и вижу, как Лена садится на диван, снимая с сына верхнюю одежду. Медленно, убирая телефон в карман пальто, подхожу к ним и останавливаюсь, не решаясь сесть рядом. Я обещал Лене, что все будет по-другому, что все кончилось и мы начинаем сначала. Над Максфилдом спецслужбы. У них есть все доказательства на меня, вот хотя бы это видео. Я знал это. Это жалкий шантаж. Как бы я не пытался, они не пропустят меня вперед, они не позволят мне прорваться к власти, как и написано на этой чертовой листовке и в конце концов все будет кончено. Нам может грозить опасность.
— Дей, — тихо позвала Лена и взяла меня за руку. — Что делать будем? — опускаю глаза на ее лицо и улыбаюсь, стараясь скрыть свое внутреннее состояние, но шоколадные глаза жены, дают мне явно понять, что актер я хреновый.
— Да ерунда, все будет нормально, — сажусь рядом с женой и смотрю на сына. — Чего ты маму не раздеваешь? Она тебя раздела, а ты нет. Давай ухаживай, — мальчик тут же начинает за рукава стягивать с Елены шубу и она улыбается, но только для того, чтобы ребенок не спрашивал, почему она такая грустная, собственно как и я.
Я сидел на подоконнике в пальто, в своем кабинете, и напряженно смотрел на стену, увешанную моими плакатами. В руке моей дымилась сигарета, а Эн с Колом смотрели запись, которую я принес из дома.
На телевизоре появилось изображение, Кол со Шмидтом идут по улице. У Кола коробка в руках, а я выхожу, в компании Рика, из стрип-бара и говорю с кем-то по телефону.
— По крупнее возьми, — просит кто-то, оператора и камера тут же приближается, когда Майк со Шмидтом подходят к нам. — А вот это называется черный нал, — Кол открывает коробку, которую все это время нес в руках и показывает мне. На моем лице тут же появляется улыбка от уха до уха и я чуть ли не расцеловываю Рыжего, от восторга. Там были деньги и я это помню, а главное, они это помнят.
— Хорошая коробочка, ну и сколько там, по-твоему? — спрашивает оператор.
— Да зарплата нашего управления за год…
— Как минимум… — Кол резко отключает телевизор и Эн, закурив проходит по комнате.
— Да,
— Ну что скажешь? — повернулся ко мне Кол.
— По мне, надо карабкаться… — пожал плечами я, подняв на него глаза.
— Смысл? — повысил голос Эн, подойдя ко мне. — Они тебя по-любому не пустят! Ты им нужен только в тени! Они, формально, все чистые, а ты получаешься паршивая овца, — жаль, что я это и сам понимаю. — И пусти тебя в политику — все основы пошатнуться…
— Да все это понятно, Эн! — огрызаюсь я, и встав с места, сажусь на диван, продолжая упорно думать, как спасти ситуацию. — Мне все равно, я готов идти до конца… — уже спокойно говорю я и тушу сигарету. — Вопрос действительно серьезный… — поднимаю на них искренние глаз,. — его я решить один не могу, это касается нас всех… Если вы говорите «нет», все, я ухожу. Все останется так, как мы и договорились и мы тихо, мирно спокойно идем дальше, приостановив всю нашу деятельность… либо мы заставим их уважать нас по-любому, — Эн замирает на месте, ведь я знал, что именно его эти слова заденут. — Я все сказал, решайте, ребят. — Кол не долго думая, садится рядом со мной. — Ну, что скажешь, Майклсон?
— Знаешь, — задумчиво произнес он, — сейчас становишься конгрессменом, потом президентом, меня делаешь с министром финансов и я еду в Африку, знакомиться с негритянками. Я согласен!
— У этого все телки на уме… — Эн закатил глаза и сел рядом со мной с другой стороны. — Учись, Дей, человек конкретно знает, чего от жизни хочет.
— А ты чего хочешь?
— Можно я расскажу тебе одну старую сказку?
— Где мои сигареты?
====== 60. Солнце мое ======
Комментарий к 60. Солнце мое Дорогие читатели, скоро эта история подойдет к концу и до ее фееричного финала остается всего несколько глав. По объему они не будут особо большими, но будут значит очень много для развязки.
Тема: Полина Гагарина – Кукушка(Виктор Цой)
POV Елена
Эти дни, что я снова провела у себя дома, то есть в огромном доме с Деймоном, были сказкой. Мне было хорошо и вообще, я ни о чем не переживала. Он постоянно был рядом и мне не хотелось его отпускать, но после истории с этим непонятным диском, на котором слышны голоса Деймона и его друзей, я сразу поняла, что у него проблемы. Кто-то не дает ему пробиться к власти, кто-то хочет, что бы Сальватор остался обычным гангстером и продолжал делать то, что делал все то время, сколько я его знаю, развлекался.
На этих выходных Деймон должен был отправится на публичные дебаты и так как его беспокоила наша с Косом безопасность в то, время пока его нет дома, мы поехали в гости к бабушке.
В вечер прямого эфира, я сидела на диване в гостиной и внимательно изучала дневник по сольфеджо сына, который несмотря на наш скорый переезд обратно в Нью-Йорк, продолжил ходить в музыкальную школу. Делаю глоток пива, что у меня в руках и перелистываю страницу. Двойка.
— Космос? — позвала я. — Кос? — еще раз и он тут же прибежал. — Сядь сюда, — указываю на место возле себя. — Что это такое? — он начинает ежится, зная, что я сейчас буду его ругать, но вдруг поднимает глаза на часы.