За все надо платить
Шрифт:
— Это вы их открыли?
— Боже милостивый! — нахмурилась Эвелин. — Что тут такого страшного?
Кили не верила своим ушам.
— С какой стати…
— Я была у себя на задней террасе, понимаете? Бросала собакам теннисные мячики. Они играли, приносили мячики мне. У меня больше нет возможности играть в теннис, я же здесь заперта в четырех стенах, практически как в тюрьме…
— И? — нетерпеливо спросила Кили.
— И один из мячей залетел к вам во двор. Мне показалось, что он упал прямо в бассейн, и я сходила туда
— Вы оставили воротца бассейна открытыми, — сурово напомнила Кили.
— Ах, прошу прощения! — саркастически извинилась Эвелин. — Вы арестуете меня за незаконное вторжение?
— Эбби могла упасть в лужу и утонуть! — воскликнула Кили.
— Никоим образом, если бы она была под постоянным присмотром. Ой, я вас умоляю, давайте не будем все драматизировать! Бассейн закрыт брезентом. И, в конце концов, ничего же страшного не случилось!
— Ничего страшного не случилось? — переспросила Кили. — А в тот вечер, когда утонул мой муж, тоже ничего страшного не случилось? Кстати, что тогда произошло? Может, вы и тогда искали теннисные мячики и просто забыли закрыть воротца?
Глаза Эвелин угрожающе вспыхнули.
— Я вам уже говорила, что случилось в тот вечер. Я была в кабинете с отцом. Мы смотрели телевизор, и кондиционер был включен. Я только потому и смогла что-то расслышать, что пошла выпустить собак во двор. Если бы ваша дочка не кричала так громко, я бы понятия не имела о том, что происходит.
Кили кивнула, стараясь сдержать возмущение.
— Да, именно так вы тогда и сказали.
— Я не лгу! У меня нет никаких причин лгать вам…
Кили чувствовала, что старуха настроена враждебно, но была полна решимости выяснить все до конца.
— Я просто пытаюсь понять, каким образом воротца остались открытыми в тот вечер. Понимаю, это надо было делать раньше, но… это очень важно.
— Я бы сказала, что тут все ясно, — заявила Эвелин. — После того, что сделал с собой ваш сын, его вина очевидна. Он сам в этом практически расписался.
Обвинение Эвелин потрясло Кили. Она ожидала чего угодно, но только не этого.
— Дилан не оставлял воротца открытыми, — сухо отрезала она.
— Да вы просто слепы! — презрительно отмахнулась Эвелин.
— Сегодня их оставили открытыми вы, —сердито напомнила Кили.
— Это была случайность. А судя по тому, что я читала в газетах, ваш сын сделал это нарочно.
— Я была бы вам очень признательна, если бы вы не повторяли клевету.
— Вы не имеете права мне указывать, — заявила Эвелин, и собаки в доме снова залаяли, почуяв нервозность в голосе хозяйки.
Этот лай заставил Кили встревожиться за Эбби. Если Эвелин выпустит собак, Эбби в своей легкой прогулочной коляске окажется с ними на одном уровне. Как ни хотелось ей поставить Эвелин на место, рисковать она не могла.
— Вам должно быть стыдно, Эвелин, — бросила Кили через плечо, спускаясь с крыльца.
После
— Это не мне должно быть стыдно! Это ведь я вынуждена жить по соседству с такими, как вы! Я тут совсем одна со своим престарелым отцом. И вот я узнаю, что ваш сын убил своего собственного отца, а теперь еще и отчима. Я своими глазами видела, что он сотворил со своей сестрой. А потом перерезал себе горло — это же ужас! А вдруг в следующий раз он захочет напасть на меня? Могу вам прямо сказать: это кошмар — жить по соседству с такими неуравновешенными людьми.
Лицо Кили окаменело. Она влажными от пота руками стиснула ручки коляски.
— Я вас прекрасно понимаю, — с горечью усмехнулась она.
Эвелин не поняла, что ирония относится к ней, и продолжала изливать душу как ни в чем не бывало:
— Я каждую ночь молюсь, чтобы кто-нибудь купил ваш дом и я смогла бы снова спать спокойно. Я себя чувствую так, словно меня поселили в одной из этих ужасных новостроек, а за стеной живет малолетний преступник. Я не буду знать ни минуты покоя, пока вы не съедете!
— Что ж, примите к сведению, что Дилан поправляется, — спокойно сообщила Кили. — Надеюсь скоро перевезти его домой.
— Храни нас бог! — пробормотала Эвелин, демонстративно передернув плечами. Она захлопнула дверь, и Кили услыхала, как в замке поворачивается ключ.
— Идем, Эбби, — шепнула Кили.
Расправив плечи, высоко вскинув голову, она неторопливо прошла по дорожке через лужайку и вышла за ворота. Ей хотелось повернуть на свою подъездную аллею и скрыться в доме, спрятаться. Однако вспомнив о Дилане, лежащем на больничной койке и стискивающем ее руку, она остановилась. Злоба Эвелин потрясла ее до глубины души, она дала слово Дилану и не собиралась отступать.
Неохотно, на свинцовых ногах Кили двинулась дальше. В большом доме по другую сторону от ее собственного на ее звонок никто не ответил. Она не была знакома с жившей в нем молодой парой. Они оба работали на руководящих постах в одной из крупных фирм Балтимора и редко бывали дома. По выходным они либо принимали гостей, либо уезжали за город.
Кили решительно пересекла улицу и подошла к дому Уорнеров. Она не видела Дэна Уорнера и его дочери Николь со дня похорон Марка. Но они были на похоронах, и Кили почувствовала, что это дает ей право по-соседски постучаться в их дверь.
Она нажала на кнопку звонка. Дверь открыл Дэн Уорнер, приятного вида мужчина лет сорока с небольшим, с красивой сединой в черных волосах. Он был в замшевой рабочей куртке и держал в руке отвертку.
— Здравствуйте, Дэн, — сказала Кили, решив, что может его так называть. Он сам так представился, когда она принесла адресованную ему бандероль, по ошибке попавшую к ней.
Взгляд Дэна упал на Эбби, и его лицо осветилось улыбкой.
— Добрый день, миссис Уивер, — приветствовал он Кили.