За закрытыми ставнями
Шрифт:
— Убийца, по–моему, был хорошо знаком с расположением комнаты и вообще был лицом, бывавшим в доме. Как видите, он сразу нашел ключ и открыл шкаф, — высказал свое мнение следователь, перебивая агента.
Зенин с сомнением покачал головой, явно не разделяя взгляда Зорина.
— Я, пожалуй, склонен допустить обратное, — заметил он с присущей ему уверенностью, которая всегда и неизменно оказывала свое действие, заставляя признать безусловную логичность его выводов. — Преступник, по–моему, не был знаком с порядками дома. Если бы это действительно был свой
— Ну, а ключи, г. Зенин? Объясните мне эту историю с
ключами.
— Самое вероятное объяснение, что он нашел их на ночном столике. Это обычное место для часов, ключей и прочей мелочи.
— Но почему он не взял кольца и часов?
— Здесь мы вступаем уже в область предположений, — возразил Зенин. — Одним из них я охотно поделюсь. Он решил, вероятно, сперва ознакомиться с содержимым шкафа в поисках денег, которые всегда более удобны для вора, чем ценные вещи. Может быть он просто потерял голову, — и это наблюдалось.
— А как вы думаете насчет кухарки, не являлась ли она сообщницей? — спросил следователь после небольшой паузы, во время которой Зенин занимался тщательным осмотром следов на полу.
— Я не думаю этого, — решительно возразил он, подымаясь с полу. — Если бы это было так, зачем бы она бежала от него так поспешно, что уронила туфлю с ноги возле кухонной двери? Она, по–видимому, зацепилась за порог и, падая, ударилась об угол плиты; убийца же, по–моему, не гнался за ней.
— О, не говорите, г. Зенин, — заметил вошедший доктор. — Бывали случаи, что убийцы расправлялись с сообщниками тут же на месте, после того, как непосредственная надобность в последних миновала.
Зенин нахмурился, признавая замечание доктора вполне резонным. Вдруг лицо его прояснилось.
— В данном случае это не так, доктор, — убежденно возразил он. — Сообщник в доме впустил бы убийцу через кухонные или еще какие–нибудь двери, безразлично, лишь тогда, когда весь дом погрузился бы в сон, т. е. незадолго до совершения преступления. Я же обнаружил, что преступник шел в квартиру с чердака, где я нашел пыльные следы его ног на лестнице, ведущей с чердака, и в кухне. На самом чердаке, на одной из пыльных балок, за трубой, — отпечатки долго сидевшего человека. Он провел там часов шесть, судя по огромному количеству выкуренных козьих ножек.
— Вы правы, г. Зенин, — согласился следователь.
— Теперь, когда беглый осмотр окончился, я хотел бы еще раз заняться комнатами, г. следователь, — попросил Зе- нин.
— О, конечно, занимайтесь, пожалуйста, для меня пока достаточен поверхностный осмотр. А как у вас, доктор?
— Я тоже хотел бы еще раз посмотреть на убитых.
— Может быть, вы согласитесь произвести осмотр в моем присутствии, г. доктор, — попросил Зенин, — я хочу проверить еще кое–какие свои впечатления.
— О,
— А мы с г. приставом покамест приступим к первому допросу. — С этими словами оба вышли, оставляя доктора и Зенина одних.
Глава 3
Подозрения следователя
В гостиной Ромовых все уже было приготовлено к допросу. Изуродованный труп полковника был перенесен в спальню. Секретарь разложил ломберный стол, на зеленом поле которого, где еще виднелись следы не вполне стертых преферансовых записей, приготовлялось нового вида сражение.
Зорин сел в глубокое кресло и, напустив на себя напыщенную важность, в резковатой форме спросил пристава, готово ли все к допросу.
— С кого желаете начать, Николай Николаевич? — любезно осведомился пристав.
— С дворника соседней дачи.
«Вошел в роль», подумал пристав, поспешно отворачиваясь, чтобы скрыть презрительную улыбку.
Через минуту вошел румяный, толстый мужик с выпяченным вперед животом и любопытно оглянулся по сторонам.
Имя, отчество, фамилия, возраст, вероисповедание, место приписки — посыпались официальные вопросы, от которых как–то разом растерялся и оробел дворник. Исчез его чересчур смелый взгляд, улетучилось сознание важности роли. Перед следователем стоял уже робкий, забитый мужичок, трепетавший под искусственно грозным начальническим взглядом.
— Иван Петров Беспалый, 35-ти лет, православный, деревни Кривозерие, Остаповской волости, Пензенской губерний, — несколько заикаясь, рапортовал он.
— Давно служишь на соседней даче дворником?
— Второе лето, ваше благородие. Так что зиму служил у своих господ в городе.
— Близко ли знаком со здешним дворником, знаешь ли, где он?
— Иван со вчерашнего дня уехамши в деревню, — ответил он. — Сказать, чтобы очень близко был знаком с ним — не могу, но одначе, по–суседски, знакомство ведем.
— Иван сам говорил тебе о своем выезде?
— Точно так, ваше благородие. Он вчерась вечером был у меня, сказывал, что как значит г. полковник наутро встанут, так и пришлют Аннушку за мной, насчет значит какой помощи.
— В котором часу убирал улицу перед дачами и не заметил ли чего?
— Убирал, как всегда, в шестом часу. Заметить, — быть ничего не заметил. Что калитка, значит, была не на запоре, так на это особого внимания не обратил, подумал — могла Аннушка по своим каким делам выйти.
— По каким же делам она могла выйти так рано?
— Кто ее знает. Если в церкву, то в самый раз.
— А Аннушка ходила в церковь, замечал когда?
— Как быдто ходила, а впротчем уверять так не стану.
— А не ходил ли к ней кто? Припомни!
— Мы так пристально за ней не следили, потому она не с нашей дачи, а только девушка была сурьезная, ничего за ней такого не было.
— Припомни, быть может, кто бывал у ней в последнее время?
— Кто-е знает. Вот разве брат когда захаживал.