За землю русскую. Век XIII
Шрифт:
Андрей помолчал. Затем, сощурясь и как бы простовато улыбаясь, сказал:
— А белого кречета своего, когда охотились, подарил ему.
Византийские полукружия чёрных бровей Александра так и пошли кверху.
Но Андрей, делая вид, что и не замечает ничего, потянувшись опять за фарфоровым кувшином, сказал с притворным сокрушением:
— Доселе скорблю!.. Такого мне кречета и не сыскать более! Почитай, полгода все гнездари-сокольники мои по всей Каме рыщут, а этакой птицы найти не могут.
Александр расхохотался до слёз.
— Ах ты, повеса! — воскликнул он. — Я вижу: мне
Невский поднял свой кубок и протянул к брату.
— Будем здоровы! — провозгласил Александр, и они, не отрываясь, осушили бокалы.
Уже сильно снизилась в молочно-прозрачном сосуде колышущаяся тень, означавшая верхнюю границу вина.
Андрей взялся было за серебряный колокольчик, чтобы позвать слугу. Но Александр покачал головою и слегка призащитил согнутой ладонью края своего бокала.
— Хватит, хватит! — проговорил он.
Андрей знал брата и потому не стал его приневоливать. Но, однако, звонко расхохотался.
— Ты чего? — спросил Александр.
— Старика Геродота вспомнил.
— Что там у него?
— Когда он у нас по Днепру проезжал, его больше всего, чудака этакого, то удивило, что народ Росс пьёт вино, не разбавляя его водою!..
— Пожалуй, и нам сегодня не худо бы водой разбавлять! — пошутил Невский,
Андрей даже подскочил на кресле.
— Этакое святотатство совершить!.. Да ты знаешь ли, что мы с тобой пьём?
— Нет.
— Ну так вот! Это винцо ещё к деду Всеволоду пришло — вместе с грузинкой его, с княгиней Марией... Вину этому уже за полсотни годов... Хорош внучек, почтил нектар дедовский...
— Нектар нектаром, а безумье одинаков!..
— Какое безумье?
— Неужто не знаешь? Ну, хмель. Не мною сказано — дедами же: «Пьяному мужу и море — за лужу, а лужа — по уши».
— Однако же и это деды сказали: «Лучше дубинное битье, чем бесхмельное питьё».
— Как, как? — переспросил Александр, и, когда Андрей повторил ему пословицу, он от всего сердца расхохотался. — Ну, силён в обороне! — сказал он. — А ну, померяемся!
И между братьями начался как бы некий застольный поединок — словами народной мудрости, речениями великих мужей и государей — касательно вина, хмеля и пьянства.
— «Питва — не битва!» — бросил Александр неосторожное слово.
Андрей вспыхнул и вскочил с места.
— Или я в битвах захребетник?.. — вскричал он.
Александр быстро подошёл к нему, ласково налёг руками на оба плеча его и втиснул вглубь кресла.
— Полно, полно!.. Да разве я к тому?.. Витязь! Всё это говорят. Да и мне ли не помнить?! В сорок втором — на льдах на Чудском — без тебя я погиб бы!..
Андрей быстро успокоился, и поединок продолжался.
— Дед наш Владимир, тот понимал: «Веселье Руси есть нити!» Оттого и к мухометанам не пошёл [22] , в ихнюю веру! — сказал он, вызывая брата на ответ.
22
...оттого и к мухометанам не пошёл... — «Повесть временных лет» передаёт легенду о том, что киевский князь Владимир Святославич, прежде чем принять христианство, разузнал правила и требования других религий. Отвергнув мусульманство с его запретом пить «сок виноградной лозы», Владимир якобы произнёс: «Руси веселие есть пити!»
Александр Ярославич попробовал поразить брата ссылкою на отцов церкви, но Андрей искусно отвёл удар:
— А это не святые ли отцы сказали: «Ино дело — пьянство злое, а ино дело — питьё в меру, и в подобное время, и во славу божию»?
— Что ж!.. — воскликнул, смеясь, Александр. — Коли святые отцы не помогают, так я тебе от старика Чингисхана скажу нечто!..
И Александр Ярославич на память, по-монгольски, привёл из книги запретов и поучений великого императора Азии. По-русски это звучало бы так: «В вине и водке нет пользы для ума и художеств. Государь, жадный к водке и к вину, не может произвести великих дел, мыслен и великих учреждений».
Но Андрей напомнил ему тоже из «Ясы» [23] Чингисхана:
— «Если уж нет средства от пьянства, то должно напиваться в месяц три раза. Если — один раз, то это ещё лучше. Если совсем не пить, что может быть почтеннее? Однако где ж мы найдём такое существо?!»
Он считал уже себя победителем. Однако не так думал Александр. Он поднялся и, рассекая ребром ладони воздух, закончил Чингисханово изречение, конец которого нарочно был утаён Андреем:
— «Но когда бы нашлось такое существо, то оно достойно всякого почтенья...»
23
«Яса» — сборник наставлений и узаконений Чингисхана. Миндовг — великий князь литовский. Стремясь закрепить союз с Даниилом Галицким, Миндовг в 1254 году выдал дочь замуж за сына Даниила — Шварна.
Признавая себя побеждённым, Андрей склонил голову и развёл руками.
Упоминанье о Чингисхане повлекло к разговору о татарах. Прежде чем приступить к нему, Андрей Ярославич подошёл к двери, проверил её и широко раздвинул в обе стороны тяжёлую, на кольцах завесу, дабы хорошо, была видна дверь. Затем, взявшись за оконные скобы, закрыл вдвижную оконную раму, которая вся, словно соты, состояла из множества свинцовых угловато-округлых ячеек со вставленными в них стёклами.
И только тогда, вернувшись к столу, заговорил с братом. Лицо его стало угрюмым.
Александр, расположась в кресле, с тревогой наблюдал за всеми его мероприятиями, которые явно должны были предшествовать некой тайной беседе.
Однако сперва Андрей Ярославич коснулся дел на западных рубежах. Смерть Фридриха Гогенштауфена; наступившая за нею смута, в Германии; самозванцы там, выдававшие себя за покойного императора, один из которых добрался аж до Владимира на Клязьме, ища себе помощи; прекращенье притока свежих сил из Vaterland’a рижским рыцарям; предстоящая смена магистра;, наконец, союз и родство Даниила с Миндовгом — всё это служило как бы только подступом к главному, разговору — о татарах.