За зеркалами
Шрифт:
– Но тебе ж понравилось.
– С каких пор ты со мной на «ты»?
– С тех самых, - дёрнул её к себе резко, сводя на нет её сопротивление, - как трогал твою грудь, мисс Арнольд. Или все твои мужчины и в постели обращаются к тебе на «вы»? Причуды богатеньких девочек?
– Зачем тебе знать обо всех моих мужчинах? Тебе никогда не быть на их месте, Дарк, - я не сдержался и засмеялся, особенно когда синее небо её глаз вспороло молниями ярости, - а теперь отпусти меня. Немедленно!
– А их было много, Ева? Этих мужчин? М? Со сколькими из них госпожа детектив проводила следственные действия?
Намеренно грубо, желая задеть. Потому что, да, взбесила меня сама.
Усмехнулся, когда она вдруг улыбнулась, натянуто спокойно, так улыбаются, скрывая гнев или боль. И вдруг спросила почти равнодушно.
– Может, всё же продолжим игру? Ты хочешь фантазии, Дарк?
– Только самые грязные.
– Я богатенькая девочка, король бездомных. Мне не позволяли с самого рождения узнать, что такое грязь. Только стерильная чистота.
– Нет ничего отвратительнее стерильности. Слишком скучно и пресно.
– Зато безопасно.
И снова холодно улыбнулась одними губами, а у самой в глазах всё те же молнии сверкают, и кажется, приблизишься, ступишь не на тот клочок земли - ударит стрелой, оставив один только пепел.
Руки её перехватил и назад завёл, охнув, когда она ударила меня ногой в колено и злорадно ухмыльнулась. К себе её рванул, ощущая, как всё сильнее разгорается азарт в крови напополам с желанием сломать эту её самоуверенность, подчинить себе.
– Безопасность? Именно поэтому, - подталкивая её назад до тех пор, пока она не уткнулась в широкий подоконник, - ты стала следователем?
– Слишком много вопросов, не находишь?
– Нет, - зарываясь пальцами в её волосы, чтобы наброситься на искривлённые усмешкой губы, прикусывая острый язычок за эту одновременно раздражающую и будоражащую дерзость, - Фантазия!
Прорычать невольно, невнятно, не отрываясь от её рта ни на мгновение...и всё же неподвижно замереть, услышав ядовитое:
– Ты!
А после сорваться вместе с этим коротким словом. Камнем вниз.
***
Он не позволил договорить. Накинулся с каким-то гортанным рыком, опуская руки на мои бёдра, одной крепко сжимая, а второй судорожно задирая подол платья вверх.
– Дальше.
Коротким приказом. Прильнув к моей шее очередным долгим поцелуем, от которого закатываются глаза и слабеют пальцы, вцепившиеся в его запястье. Я должна...должна стряхнуть его ладонь, должна оттолкнуть от себя этого мужчину, от одного запаха кожи которого кружится голова...но я, словно заворожённая, околдованная ядом его губ, подставляю шею, всхлипывая, когда он смеет разорвать контакт даже на короткий миг. Скользнул рукой между моих ног, и я сжала их, ощущая, как медленно, но начинает отступать это наваждение. Вонзилась ногтями в его запястье, и Дарк, наконец, обратил своё внимание на мое лицо...а я едва не закричала, увидев его взгляд. Безумный, страшный взгляд, в центре зрачка которого клубится густым дымом вожделение.
– Дальше.
Повторяет вопрос, наказывая за непослушание и вгрызаясь в мой рот уже зубами, кусает сильно, до резкой боли, такой, что я закричала. Оторвался, тяжело дыша, и вдруг оскалился, и чёрные глаза вспыхнули удовлетворением. Всего пара секунд, чтобы осознать его причину - моя кровь, стекающая тонкой струйкой по нижней губе. Я поняла это не сразу, лишь ощутив её металлический привкус. Медленно, будто сквозь туман, подняла руку, чтобы вытереть подбородок и высказать
На мгновение зажмуриться, чтобы не позволить поглотить себя его океану, бескомпромиссному, требовательному, властно ударявшему безжалостными волнами по моему сознанию. Почти больно. Почти страшно, что всё же утянет ко дну и не даст больше всплыть на поверхность. И поэтому призвать на помощь всё своё самообладание, чтобы суметь сделать несколько рваных глотков воздуха широко открытым ртом и распахнуть глаза, встречаясь с внимательным тёмным взором Дарка. Его пальцы...они всё ещё гарцуют на моих ногах, мешая соображать, заставляя кусать щеку с внутренней стороны, чтобы нивелировать отголосками боли продолжающее накатывать возбуждение.
– Ты такого ответа ждёшь, Дарк?
Тихо-тихо в его приоткрытые губы.
– Если только один...
Не знаю, как смогла сказать эти слова. Точнее, выдохнуть. Наверное, потому что всего на секунду, но отхлынула волна желания, уступая другой, не менее суровой, не менее беспощадной волне ярости.
В попытке отстраниться от него, всё сильнее прислоняясь к стеклу спиной, понимая, что чёрта с два он позволит мне себя оттолкнуть. Такие, как он не уступают ни в чём и никогда. Особенно в том, что касается их изощрённых, непонятных игр...или игрушек. Такие, как он, скорее, сломают игрушку и будут смотреть, как рассыпается она на уродливые неровные части, как торчат из неё пружины в разные стороны, и ужасающими искусственными аккордами срывается мелодия механизма, чем позволят кому-либо отнять эту игрушку. И сейчас я чувствовала себя именно ею. Всё ещё целой, всё ещё красивой, всё ещё способной звучать, но уже игрушкой. Вот только Натан Дарк ошибся, считая, что может сломать то, что ещё не успел взять в руки. Он ошибся, решив, что сможет сделать из меня бессловесную пластмассовую куклу.
– Очень интересно, - Дарк склонил голову вбок, откровенно любуясь поставленным засосом, - дальше.
Эти сантиметры, разделяющие нас...их так мало. Слишком мало, чтобы суметь отвлечься от его слегка подрагивающей губы, от трепещущих крыльев носа, от его рваного дыхания и сумасшедшего взгляда.
– В другом городе...на другой планете...подальше от меня.
Внезапно сильным движением рук, преодолевая сопротивление так, будто оно ничего для него не значило, распахнул мои ноги и накрыл ладонью лоно, и я увидела, как он резко втянул со свистом воздух, когда коснулся ткани белья.
– Тшшшшш, - прижавшись к моему уху, шипя, подобно зверю, кружащему вокруг своей добычи, - мокрая. Мокрая и готовая, но отчаянно сопротивляющаяся, моя девочка.
– Не твоя.
Шёпотом, чувствуя, как снова одна волна уступает другой, поглощаемая ею, растворяющаяся в ней. Сумасшествие...Господи, рядом с этим психом я сама становлюсь безумной!
– Ты просто ещё не знаешь.
Сказал и тут же склонился к груди и обхватил острую вершину влажным тёплым ртом.