За живой и мертвой водой
Шрифт:
Итак, Хауссер мог убедиться, что он не ошибся в своей оценке намерений союзников — их беспокоит быстрое продвижение советских войск, они хотели бы явиться в Западную Европу как победители и освободители, получить шкуру фашистского зверя, убитого другими. Вообще–то это не было тайной для советских людей. Само поведение союзников, оттягивание создания Второго фронта неизбежно раскрывало их планы. Оксана не раз слышала, как советские офицеры и даже солдаты, когда речь заходила о том, почему англичане и американцы не открывают Второй фронт, саркастически бросали в адрес
Оксана поняла, что медлить нельзя и ее действия должны быть быстрыми и решительными. Необходимо чем–либо ошеломить Хауссера. Она учитывала, что, возможно, советника предупредили о том, что его «помощница» не знает и не должна знать содержания шифровок. Это затрудняло ее задачу. Но Хауссер труслив, он ждет не дождется той минуты, когда Ева распрощается с ним. На этом–то Оксана и решила сыграть.
Прежде всего советник не получит последней радиограммы. Девушка тщательно переписала на новом листке несколько начальных цифр шифровки и вложила его в конверт, а шифровку спрятала глубоко в карман. Готово, можно идти на приступ.
Хауссер был у себя. Он, видимо, только что пришел. На столе лежал набитый чем–то портфель. Продукты, догадалась Оксана.
— Вы чем–то озабочены? — спросил советник, заметив хмурый вид девушки.
— Небольшая неприятность…
— Что именно? — насторожился Хауссер.
— Вас это не касается, — поспешила успокоить его Оксана. — Это мои неприятности. Я полагаю, ничего серьезного, все должно обойтись… Просто мне придется пробыть здесь дольше, чем я предполагала.
— Но ведь разговор состоялся, мы обо всем договорились… Надеюсь, мой последний ответ передан?
— Еще вчера, — девушка закусила губы.
— В чем же дело? Что–то случилось?
— Да нет, господин советник, — Оксана сделала вид, что рассердилась, — пусть вас это не волнует. Никакой опасности, я уверена…
Она добилась своего — Хауссер был напуган ее туманными признаниями о какой–то грозящей ей, а следовательно и ему опасности. Теиерь нужно смело атаковать, девушка тряхнула головой, словно отгоняя неприятные мысли, и приступила к делу.
— Господин советник, я получила приказ, — это, конечно, не значит, что вам не доверяют… — но мне поручено проверить, как выполняются указания. Так сказать, ваши первые шаги. Надеюсь, это не займет у нас много времени?
Хауссер, сжав губы, долго смотрел на девушку. Линзы скрывали его глаза, но Оксане казалось, что она видит их — недоверчивые, насмешливо враждебные.
— Вы считаете это сложным? — произнесла она с разочарованием. — У вас ничего не готово? Скверно. Мне придется торчать здесь… Понимаете, они требуют убедительных доказательств.
— Ева, вам известно содержание шифровок? — тихо спросил советник, не спускавший глаз с девушки.
«Предупрежден. Испугался, не верит. Стоять на своем твердо. Те, кто послал Гелену, могли напутать, передумать, наконец, в последнюю минуту», — решила девушка.
— Нет, я не знаю содержания шифровок, — как бы удивляясь вопросу советника, призналась Оксана. — Речь идет о результате. Им нужны доказательства.
— В таком случае я должен сделать запрос о ваших полномочиях. Пусть Пристли подтвердит. Вы можете срочно отправить мою шифровку?
Оксана нахмурилась, огорченно чмокнула губами:
— В этом вся сложность, господин советник. Связь на несколько дней будет прервана. Вы не должны придавать значения… Просто мера предосторожности. Я не хочу подвергать себя, а следовательно и вас какой–либо опасности. Было бы глупо, если бы в самом конце…
Кажется, помогло. Как и в тот вечер, при вручении марки, побледневшее лицо эксперта по восточным вопросам начало покрываться красными пятнами. Оксана не сомневалась — в эту минуту советник ненавидел свою «помощницу».
— Все–таки что случилось? — хрипло спросил он и начал расстегивать крючок воротника.
— Говорю вам, ничего особенного, — подлила масла в огонь Оксана. — Возникло подозрение, что нашу рацию засекли. Запеленговали… Пришлось прекратить прием адресованной вам шифровки и немедленно перенести рацию в другое место.
— Вы уверены, что рация была запеленгована, или это только предположение?
— Зачем вам эти подробности, господин советник? Только излишние волнения.
— Я хочу знать! — пискляво вскрикнул Хауссер и сжал кулачки. — Я должен знать, что у вас там происходит, какова степень опасности?
— Успокойтесь, — сказала Оксана с необычной для нее резкостью. — Вам ничего не угрожает. На квартире был обыск, но там ничего и никого не нашли. Сейчас рация в другом, безопасном месте. Что с вами? Может быть, воды?..
Хауссер отрицательно замотал головой и, держа руку у сердца, заходил по комнате.
— Боже, — всполошилась Оксана, — я ведь говорила вам — обратитесь к врачу. Какие–нибудь таблетки, пилюли…
— Самыми лучшими пилюлями будет для меня, если вы поскорее уберетесь со своей идиотской рацией отсюда, — окрысился советник. — Кажется, все ясно, я все понял, со всем согласился, так нет, продолжают свои передачи…
— Не кричите, пожалуйста. Думаете, мне весело? У меня тоже нервы… Я полагала, что после проверки мы немедленно выедем отсюда и мое сообщение о результатах будет передано из другого места. Ведь нашим это совершенно безразлично.
— Вот и передавайте из другого места! — закричал Хауссер. — Я запрещаю, да, запрещаю вам делать это здесь. Хватит с меня!
— Успокойтесь… У украинцев есть пословица — не так страшен черт, как его малюют.
— С меня хватит! — гневно рубанул рукой советник. — Больше никаких передач отсюда. Пусть убираются!
Вот когда его забрало по–настоящему, и все накопившиеся за это время страхи прорвались наружу.
— Но, господин советник… — как бы немного растерявшись перед такой вспышкой гнева, сказала Оксана. — Ведь мы должны передать ваш запрос, принять ответ. Все остальное — я имею в виду мое сообщение о результатах — будет передано из другого места. Можете мне поверить.