За жизнь платят кровью
Шрифт:
Небольшой людской группе здесь на природе слишком тяжело и просто опасно. Нет ни чутья, ни такого слуха. Тут же и змеи потрясной маскировки, и всякая дрянь ползающая. И вообще хватает опасных очень хищных хищников.
Вот для этого собак и вывели — чтобы оповещали об опасностях. Ну, еще тренируют на поиск взрывчатки, чтобы мины могли искать. Но Рунька пока совсем молодой, хоть и очень умный песик. При этом пусть и молчаливый, но злющий аки черт, словно из псарни фюрера, в его крови весьма немалую долю кровь ягдтерьера занимает. И потому в поле всегда на корде. Его прямая
— Командир, машина. Ловим? — Еще один Ромка, наш пулеметчик с РПК. Бегать терпеть не может, считает что лучше очень плохо ехать, нежели хорошо бегать. А еще лучше лежать, желательно на кровати. И спать. Может дрыхнуть сутками.
— Нет. Может быть подстава. Будем потом горшки драить. — Артем внимательно поглядел на старый грузовичок, который пылил по грунтовке. — Наш первый выход, не стоит рисковать. Бегом!
То бегом, то шагом мы добрались до указанного места. Речка Гнилая. Или Гнилушка. На самом деле ничего особенно гнилого нет, но сероводородом прет от реки жутко, вот так и обозвали.
Но при этом в самой речке живут пресноводные устрицы жемчужницы, и на том берегу есть небольшой поселок собирателей жемчуга. Сейчас вроде они даже плантации стали закладывать, не только ракушки собирать.
Вообще, очень красивый жемчуг. Очень. Жемчужины ровные, кругленькие, нежно–кремовые с красноватыми прожилками. Я Сайоре купил ниточку, так жена довольна.
— Саш, проверь с Рунькой склоны! Иванов, Демин — наблюдение и дежурство. Остальные — десять минут перекур. — Артем рухнул на склоне в теньке небольшого дерева. — Потом готовим позицию, маскируем.
Следом за ним на землю опустились остальные, а мы с Ромкой и Сашка со своим псом потопали вверх по склону холма.
17 день восьмого месяца, 23 год, 04–15, среда. Высота 133–17.
— Вах–вах–вах! — Аслан не удержался, и прищелкнул языком, не отрываясь от бинокля. — Какая девушка! Все, в следующее увольнение сюда еду, хоть познакомлюсь!
— Ты про которую? — Я закончил записывать в журнал «группа из семи молодых девушек купается на песчаном мелководье», и глянул в свой восьмикратник. Ну да, семь девчонок, с визгом и довольным смехом плещется на меляке. Точнее, шесть девчонок купаются, а одна стоит на высоком бережку, и внимательно смотрит на реку, держа в руках СКС. Девки меняются периодически. Вот и сейчас на страже стоит пышная такая блондиночка.
— Про дежурную. Какая девушка, мечта поэта! Эх. — Аслан слегка поворочался, устраиваясь в окопчике поудобнее.
— Ну да, красивая девка. Только такой угодить — постараться надо. Она же не просто в горящий дом войдет, она и тебя туда затащит, чтобы больше не поджигал. — Согласился я. — Ты старайся ее так не рассматривать, еще взгляд почует. Вон, видишь, уже вертится, не поймет, что не нравится.
На самом деле, красивая девушка. Полная, высокая, очень сильная, лицо красивое, роскошная русая коса, синие глазищи. Ноги длинные, грудь высокая и пышная. При этом выменем не назовешь, просто роскошные сиськи. Ну, живот присутствует, и попа в ширину очень приличная, но не портит это ее, совершенно. Гармонично все.
— Эх, — снова вздохнул чеченец, отворачивая бинокль от валькирии. — Вот так всегда — счастье рядом, а достать трудно. Пиши — по Южному тракту, белый грузовик, вроде как «мазда», примерно полторы тонны грузоподъемность, везет ящики с апельсинами.
— Угу. — Я раскрыл журнал, и записал туда новую информацию. И вот так постоянно. Толстенная тетрадь уже наполовину исписана. Время, кто, что, куда едет и что везет.
— Через переправу, два мужика, ведут мопеды. — Аслан снова повернул бинокль в сторону купающихся девчонок. — Эх. Скорее бы увольнительная. Мотоцикл дашь?
— Да бери. — Я пригнал один из индийских трофеев сюда, в наш городок. Разумеется, с разрешения командира роты. Так что у меня сейчас свой транспорт есть, стоит под навесом в парке. — Только заправь, бак пустой.
— Договорились! С меня шашлык! — Аслан довольно улыбнулся.
После присяги появились некоторые не то, чтобы послабления. Нет, просто дополнительные возможности. Нет залетов — никто не помешает вечером пожарить шашлыки на природе из небольшого крокодила, например. А мелочи крокодильей тут в Ориноко хватает.
Из–за холма едва слышно донеслось пыхтение и довольное взвизгивание. То Сашка Руньку мает. Пес молодой, ему бы побегать, а нельзя. Вот его в окопе Сашка и валяет, борется с ним, не дает скучать. И так по шестнадцать часов в день. Куда денешься, надо.
Первую ночь, как сюда прибыли — копали щели и окопы на обратном склоне, потом узкие пути сообщения, чтобы только ползком проползти незаметно. Просто вроде — вскрываешь дернину, пару лопат песка на траву, дерном накрыть — и готово. Ан нет, так не годиться. Жарко, трава сразу высохнет. Приходится вытаскивать все это, и ссыпать сзади холма, этой самой клятой высотки. И никуда не денешься — приказ.
— Отделение, подъем! Приказ выполнить маршбросок до Речного, и отметиться там у участкового. После чего домой, в расположение тем же путем, но уже просто маршем. — Артем принялся навьючиваться. Радист тем временем сворачивал станцию, по которой прилетела эта развеселая команда.
Через пять минут наше отделение снова пыхтело под тяжестью снаряжения. Пробежав мимо удивленных появлением ниоткуда отделения солдат девчонок, не удержались от пары очень двусмысленных шуток.
На что девчонки ответили веселым смехом, и не менее развеселыми шуточками.
— Ребятя, если вы еще сможете — то милости просим! — Пухлая блондинка, смеясь, приподняла свои внушительные сиськи. — Честное слово, приласкаю. Но потом не жалуйтесь!
И девушки покатились со смеху, махая нам вслед снятыми лифчиками.
— Мальчики, не задерживайтесь!
— Мерзавки, — пропыхтел я. — Тут о любви к Родине думать надо, а они тестостероном мозги забивают.
— Леш, тебе проще. Ты к жене наведаешься, и скинешь толику тестостерона. А нам еще надо снимать и уговаривать. — Артем нашел силы усмехнуться.