Забавы молодого мужчины
Шрифт:
Оделся основательно: тёплое бельё, камуфляж зелёный пограничный, бушлат (такая фуфайка защитного цвета), шапка-ушанка серая солдатская, носки простые, носки шерстяные, тёплые портянки, укороченные кирзовые сапоги. И ведь гадство, всё равно в дороге ноги промёрзли до костей – внутри БМП холодища была неимоверная. Зимой холодно, летом – ад, истекаешь потом в парилке, градусов до шестидесяти накаляется. Но машина хорошая. Сейчас уже БМП-3 на вооружении, но БМП-2 ещё предостаточно, их поменяют аж к 2025 году, судя по официальным заявлениям, и то не факт…
Так
Мы с Женькой подошли, открыли сзади десантные люки, покидали в «салон» автоматы. Стоим, ждём комбата. Он ещё успел домой сходить – военный городок из двух четырёхэтажек с малогабаритными квартирами для семей старших офицеров и общагой для лейтенантов, был тут же – на территории полка.
– Готовы? – спросил нас преувеличенно бодро.
– Да, товарищ полковник.
– Тогда поехали.
Из калитки автопарка вышел боец, в руках у него был аккуратный зелёный деревянный ящик.
– Стой, боец! – сразу тормознул его комбат. – Кто такой? Куда идёшь?
– Рядовой Петров, второй батальон. Иду в расположение.
– Что это у тебя? Открой!
Боец покорно откинул у ящика крышку – на матерчатой подстилке там покоились шесть ручных наступательных гранат РГД-5.
– О, то, что надо. Клади ящик в БМП, – кивнул комбат на раскрытый зев машины.
– Но, товарищ полковник! – взмолился боец.
– Скажешь комбату, я взял… Всё, свободен!
Конфисковав гранаты, погрузились: Тверя за рычаги, комбат с Женькой в башню, а я на место стрелка между механиком и командиром. Поехали.
«Буду спать», – решил я.
Ехали быстро. Я почти не бился головой в каске – дорога очень ровная, но уснуть не мог – промёрз до костей.
«Когда мы приедем?! С ума сойти от холода!».
Больше часа в пути. Заезжать в Садарак, на нашу базу, расположенную на территории разбитой школы, не стали – торопились. Промчались прямо по трассе в Армению. Миновали наш последний блок-пост у разгромленного винного завода и, не скрываясь, двинулись по дороге дальше. Через пять километров встали.
– Здесь, – мрачно произнёс комбат, наблюдая в перископ наведения.
У обочины слева располагалось длинное одноэтажное здание. Наверное, тоже бывшая школа. А может, раньше здесь было что-то другое, потому что забора никакого не было: дорога и здание у неё. Это был штаб местных сепаратистов. Боевиков, как мы их называли. Мы всех называли боевиками: и азербайджанцев, и армян – все они жаждали независимости и распада Союза. А мы, спецвойска КГБ, выполняли роль голубых касок по разграничению их межнационального конфликта, представляли здесь, в самой провинциальной дыре огромной и ещё целой страны, центральную власть, власть Москвы. Мы русские, и мы, как всегда, следили за порядком. Пытались следить. А Москва нам мешала. Если бы не Горбачёв и его приспешники, порядок бы был наведён, будьте уверены. Но тогда в Кремле думали о другом.
Комбат вздохнул:
– Пойду, вразумлю негодяев… Так, Фикс, сверим часы. Если не выйду через двадцать минут, не скажу, мол, всё нормально, разнесите всё там в хлам и уезжайте. Понятно?
– Понятно, товарищ полковник.
– Ну, ни пуха мне. Пошёл…
Я поразился тогда: какой он храбрый мужик, наш комбат Василий Иванович. Пошёл в логово, можно сказать, даже на смерть.
Он скрылся в дверном проёме здания, на крыльцо вышли двое в камуфляжах, с автоматами и в бронежилетах. Взрослые мужики. Наверное, бывшие афганцы. А нам по девятнадцать лет. Да, у нас образование, боевой опыт, выдержка, но нам всего по девятнадцать!
– Лёшка, – подал голос Женька.
– Ну.
– Уже восемнадцать минут прошло, никакого движения.
– Ещё две минуты.
– А потом? Что, правда, всё расстрелять?!
– Подождём.
Я испытывал неимоверное спокойствие, что меня до сих пор поражает. Смотрел в смотровую щель на здание, на боевиков, стоявших у крыльца, спокойно куривших. Что там происходило внутри? Может, комбата уже пытали? Он сидел на стуле избитый, весь в крови. А может быть, он уже не был жив…
– Всё, двадцать минут истекли! – вскрикнул Женька. – Что делать?!
– Стрелять пока не будем, – сказал я. – Медленно поверни башню и наведи пушку на здание.
Башня пошла.
– Навёл. Дальше.
Боевики резво забежали внутрь.
– Дальше, – я задумался. А что я мог предложить? Надо было проявить выдержку и ждать. Просто тупо ждать. Чего только?
– Будем жать, – сказал я.
– Сколько?
– Не знаю. Ждём, и всё.
– Прошло пять минут.
Молчу, смотрю – никакого движения.
– Прошло десять минут.
Ничего не меняется.
– Пятнадцать минут! Лёшка, у меня уже руки затекли, палец на кнопке.
– Ждём. Женя, ждём. Я чувствую – надо ждать…
– Восемнадцать минут.
– Ладно… Двадцать будет – херачь!
Распахивается дверь и на крыльцо выходят смеющиеся боевики – человек шесть, и наш весёлый комбат. Он замахал рукой, крича:
– Всё нормально! Всё хорошо! Отбой!
Мы все расслабились.
– Вот сука, – выругался Женька. – Весело ему. Чуть не убил всех.
– Женя, отворачивай башню и поднимай пушку вверх – продемонстрируем наши мирные намерения.