Забавы молодого мужчины
Шрифт:
Владлен посмотрел на меня (дело было уже на следующее утро после памятного происшествия), и пояснил:
– Ну, для секса у меня есть жена, а вот «покурить»…
В общем, они сговорились. Девочка юркнула на заднее сидение, Владлен проехал метров сто в сторону, и тоже перешёл назад. Обнажив своё имущество, он приготовился к блаженному расслаблению. Путана, в тусклом свете салона порылась в своей сумочке, извлекла наугад упаковку презерватива, вскрыла её, вставила себе его в рот и мгновенно ртом одела, куда надо. Владлен заулыбался, и закрыл глаза. Процесс пошёл…
Вдруг она прервалась и сообщила:
– Тебе повезло!
– Почему? – удивился Владлен.
– Тебе достался фирменный презерватив. Он красного цвета и вишнёвый на вкус!
Владлен снова посмотрел на меня.
– А я подумал: «Да мне какая разница?!», – и радостно рассмеялся…
Он до сих пор часто
Ну, что тут скажешь? Людям иногда везёт. Бывает такое…
Нам это надо слушать!
Чтобы закрыть тему про Владлена, расскажу ещё один эпизод с его участием, свидетелем которому был я сам лично. Сдавался новый многоэтажный дом (сейчас в Новосибирске, да и по всей России, их строят в огромных количествах), и мы проводили там пуско-наладочные работы. В квартирах во всю работали отделочники. Этажом выше нас трудилась молодёжная бригада, и была среди них одна юная 19-летняя особа, очень смешливая и, как все девчонки в этом возрасте, любопытная. А нам лет по сорок – взрослые, здоровые, красивые, опытные мужики. Владлен и эта красотка быстро сошлись – стали приятелями.
Я заметил – молодых девушек очень тянет к людям с сомнительным прошлым. Есть у таких людей своеобразный шарм, эдакое дьявольское обаяние. И девок к ним тянет, как мух на говно, или как пчёл на мёд (кому какое сравнение нравится).
Захожу в наше помещение, они стоят, болтают о всякой ерунде никчёмной. Оба смеются и очень довольны. А из радиоприёмника звучит «Радио-Фасон». Это не потому, что Владлен бывший сиделец, а потому что мы все любим слушать это радио.
Да простит меня читатель за эту невольную рекламу. Мне нравятся только две радиостанции: «Наше радио» – там рок, реальная музыка, и «Радио Фасон» – там слезливые песни о несчастной любви. Поют «пиз ..страдальцы», как мы их в шутку называем. А мой, лично любимый певец – Стас Михайлов, поёт так, что душу рвёт. Парни надо мной смеются: «Лёшка, с тобой всё понятно, ты же сорокалетняя разведёнка. Конечно, тебя эти песни заводят!».
В общем, звучит «Радио Фасон», а на нём каждый час проходит специфическая реклама:
«У вас очень маленький член? Слабая эрекция, эякуляции не достаточно обильные? Есть решение этих проблем! Таблетки «Жеребец»! Протестированы в клиниках Британии и Пиренейского полуострова! Всего 999 рублей! А для слушателей «Радио Фасон» специальное льготное предложение 990 рублей! Звоните прямо сейчас!». И всё в этом же духе. Не знаю, почему именно на этом радио продвигается такая реклама, но, что есть, то есть. Видимо, сидельцы, слушающие это радио в казематах и готовящиеся к выходу на волю, не совсем уверены в своих силах, и потому тема очень востребована. Как бы там ни было – такая реклама звучит, и звучит постоянно.
Захожу. Эти болтают. Звучит «Радио Фасон», и вдруг девчонка спохватывается:
– Что вы всякую ерунду слушаете?! Я вам сейчас реальную радиостанцию настрою, вот там музыка, что надо!
И метнулась к приёмнику. Но Владлен её пресёк окриком:
– Стой! Не трогай ничего. На «Фасоне» специальные передачи звучат, нам это надо слушать!
Я рассмеялся. Девчонка ничего не поняла, и ушла к своим. Владлен пошёл переодеваться в спецовку. Вдруг выскакивает из раздевалки в одних плавках, весь синий от наколок – руки, ноги, грудь, спина – ссутулился, прищурился, руки развёл:
– Ну, где она?! Я уже готов!
Я смеюсь:
– Что, рекламы наслушался?…
Да, если у вас проблемы с потенцией или эякуляции не достаточно обильные, настройте «Радио Фасон»…
Мои первые тридцать.
У каждого человека есть талант. Я много думал на эту тему. Считал, что у меня тяга к написанию всевозможных текстов проявилась неспроста – на всё провидение господнее. Так было в юности, ибо писательскую стезю я выбрал очень рано – ещё будучи ребёнком я писал в тонких тетрадках сказки и фантастические рассказы, к которым сам же рисовал иллюстрации. Первым ценителем моих опусов была мама. Она отнеслась к моим первым опытам очень положительно – уж лучше сын пусть пишет, чем болтается в компании отъявленных хулиганов и пакостит. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, я грезил о пишущей машинке, и вот, на 23-е февраля, на день Советской Армии и Военно-морского Флота мечта сбылась – родители подарили мне сто рублей, а дед Иван добавил ещё пятьдесят – 150, как раз хватало на аккуратный «Ортех». Печатать я научился по самоучителю (отец попросил у кого-то), и вскоре делал три дела одновременно, как Цезарь – перепечатывал текст со своих рукописей, написанных в тетрадях авторучкой, смотрел телевизор и умудрялся болтать на всякие отвлечённые темы,
Так вот, по прошествии стольких лет, уже будучи взрослым дядькой, я понял в чём мой основной талант, и он не в писательстве. Мой талант в спасении людей. Благодаря этому Божьему дару не прервало раньше времени свой жизненный путь множество людей, в том числе и я сам. В основном спасения происходили в армии – после я спас только трёх человек, насколько помню…
Так вот, этот рассказ о первых тридцати спасённых жизнях…
Я уже отслужил больше полугода, был батальонным писарем, имел звание младший сержант, служил в управлении батальона, во взводе связи. Седьмая рота третьего батальона выехала в горы на боевые стрельбы. Управление, естественно, вместе с ними. Управление делилось на три части: 1) высший командный состав: командир – подполковник, заместитель комбата – майор, зампотех – майор, начальник штаба – капитан, заместитель комбата по политической части (замполит) – майор, руководитель партийной и комсомольской ячеек батальона (парторг) – капитан., 2) взвод обеспечения: командир – прапорщик Мехтиев (из местных азербайджанцев), тыловик (ведающий вещевым довольствием) – старший прапорщик Таривердиев (тоже из местных). Мы все его звали старшина, на что он всегда злился и поправлял: «Какой я вам старшина?! Я старший прапорщик!». Личного состава, то есть, непосредственно бойцов, во взводе было шесть – восемь человек. Все они были водителями грузовых автомобилей и, по совместительству, поварами, когда батальон находился в полевых условиях., 3) взвод связи: командир – молодой лейтенант, только из училища (наши парни звали его на французский манер «мой Женераль», ему это очень нравилось). В составе взвода было четыре БМП-2, афганских, успевших повоевать в НДРА. Заместитель командира взвода младший сержант Женя Фикс был командиром «Командирской машины» – БМП, в котором ездил сам комбат. Я был батальонным писарем, вёл всю документацию и командовал «штабной машиной» – БМП, в котором ездил начальник штаба, мой прямой и непосредственный начальник. Я подчинялся только ему одному, а на младших офицеров чхал (и правильно делал – должность обязывала). Третьей БМП заведовал Гена, младший сержант из учебки, БМП была начальника связи, в ней должен был ездить «наш Женераль».
Так вот, при выезде в горы на боевые стрельбы, вместе с седьмой ротой старлея Макарова, естественно, отправилось и всё управление батальона, в полном составе.
Стрельбы на полигоне шли своим чередом – ребята из седьмой роты били по мишеням из автоматов АКС (у нас были калибра 5,45), мишени располагались довольно далеко, на другой стороне ущелья. Комбат и его зам были на вышке управления стрельбами, тут же командир роты Макаров, его взводные летёхи ругались на вверенных им подопечных, следя за порядком проводимого мероприятия. Я записывал результаты стрельбы в специальные книги.
Была осень. Днём очень жарко, а ночи холодные до изнеможения. Взвод обеспечения остался в казарме учебной базы, расположенной на пустынном плато, внизу, в пяти километрах – готовили пищу или спали. Наши ребята, из взвода связи, сидели на постах в оцеплении по периметру полигона, следили, чтобы местные гражданские не попали под пули. Я всегда в юности злился, когда смотрел фильмы про войну с фашистами или гражданскую – там все разведчики шныряли по расположению войск, высматривая секреты, а когда их задерживали, отбрехивались: «Да, корова потерялась, Зорька, рыжая, на лбу белое пятно. Не видели такую?!»., и их с миром отпускали. Я бесился: как можно быть такими тупыми и верить в россказни? Ясно же, что эти хмыри, ищущие коров или лошадей – шпионы. И режиссёры, и сценаристы – уроды, не могли придумать что-нибудь реальное! А то штамп махровый: «Ищу корову!». «Ну, иди, ищи дальше!»… Так вот, прибыв в армию, на полигон для стрельб, я убедился в абсолютной правдивости этих киноисторий. Местные вечно лезли на полигон со своими баранами, они у них вечно терялись, и они их вечно искали!