Забавы жестоких богов
Шрифт:
Княгиня танцевала неплохо. Ее тело было свежим и теплым, хотя не таким упругим и сильным, как у Ники. В движениях Клавдии чувствовалась порочная расслабленность, выработанная для того, чтобы сводить мужчин высших сословий, любящих декаданс, с ума. Вскоре она стала сильно прижиматься к Эндфилду в танце, тереться грудью, животом и ляжками об его тело.
— У тебя серьезно с моей дочерью, Джек? — спросила женщина, заглядывая ему в лицо.
— Да, — коротко ответил тот.
— У Ники ухватки первобытной «дикой кошки». Я уже думала, что после бурного романа с Лазаревым она никого к себе не подпустит. Мальчики ее сторонились.
— Зачем ты мне это говоришь? — спросил Джек, твердо посмотрев ей в глаза.
— Так, мысли вслух. Извини. — Княгиня сделала вид, что смутилась. — Я мать, и меня волнует будущее моей дочери.
Некоторое время они танцевали молча. Эндфилд как мог удерживал Клавдию на расстоянии, но та льнула к нему изо всех сил.
Джек вошел в ее сознание, и ему стало холодно и неуютно от пустоты, которую не могли заполнить ни развлечения, ни выпивка, ни ласки сильных, как молодые бычки, любовников. Джеку было неприятно, но он продолжал пристально вглядываться в глубину потаенных желаний этой еще нестарой женщины.
— Мне кажется, что ее будущее — это я, — произнес Капитан.
— Она еще совсем молодая, — задумчиво сказала княгиня. — Вы познакомились так романтично…
— Ну и что?
— Романтика проходит, остается проза жизни. Она привыкла к роскоши, к почету и уважению других. Вряд ли ты, Джек, сможешь ей это дать. Ника Эндфилд, жена «дракона»… Фу…
— Что дальше?
— Конечно, извини меня, но ты еще сам некрепко стоишь на ногах, и если когда-нибудь выйдешь в люди, все равно тебе не раз напомнят, что ты был нищим пилотом в Дальней Разведке. Выбирай то, что тебе по силам. Ты молодой, красивый, в меру богатый — тысячи женщин твоего круга будут счастливы быть с тобой.
— Мне нужна именно она.
— Только потому, что считаешь ее богатой? Я недооценила тебя, Эндфилд. Лазарев мне сказал не только о твоем происхождении… Вчера пришел из армии и уже пустился в авантюры и махинации.
— Успешные финансовые операции, — невозмутимо поправил ее Джек.
— Вот, значит, зачем… — взволнованно сказала Клавдия, прижимаясь к нему под недобрую музыку танго, в движениях танца, стилизованных под темную, безумную страсть.
Капитан чувствовал, как возбуждена она, как по ее телу бегут волны теплой истомы, как нестерпимо ноют губы и соски женщины.
— Хищник, охотник за богатством и титулами… — княгиня почти стонала. — Тем более ты выбрал не ту. До совершеннолетия Ника не может распоряжаться своими деньгами, кроме определенного завещанием отца ежемесячного небольшого содержания. Тебе нужна другая — умудренная опытом, богатая, могущественная, которая могла бы ввести тебя в круг немногих избранных, пусть даже как своего любовника. Джек, ты такой холодный… ну посмотри же на меня…
Внезапно музыка прекратилась.
— В чем дело, — прорычала княгиня, повисая на Эндфилде, повернув лицо к дочери. — Включи музыку.
— Нет! — ответила Ника твердо и решительно. — И вообще, спать уже пора, — добавила девушка.
Она бледнела и краснела, в такт волнам желания, пробегавшим по телу матери.
— Иди, в чем же дело.
— Дело в том, что тебе тоже пора, если не в кровать, то под холодный душ.
— Это еще почему? — поинтересовалась княгиня, но все же отпустила Джека.
— Иначе ты кончишь прямо сейчас…
Эндфилд вернулся к Нике, девушка крепко схватила его за руку.
— Пойдем, Джек.
— Девчонка! Дрянь! — закричала ей вслед Клавдия. — Вон из моего дома!!! Ты не получишь ни гроша!!! Целуйся со своим нищим «драконом»!
Они вышли на улицу. Княжна оттолкнула Капитана, влепила ему затрещину, потом прижалась и заплакала.
— Ну и куда мы пойдем? — уныло спросила она.
— Ко мне. Я сегодня приобрел участок земли и дом. Не бог весть что, но сойдет на первое время.
Ника кивнула и направилась за ним в машину. Ника замучила его до смерти и не меньше устала сама. Они лежали на кровати в непривычно маленькой после княжеского дворца спальне. Девушка задумчиво гладила Джека по щеке, и он чувствовал, как в ее голове возбуждение сменяется тоскливой безысходностью.
— Ты хочешь меня о чем-то спросить?
— Да. — Ника резко отодвинулась от него.
— Спрашивай.
— Тебе понравилась моя мать как женщина?
— Нет.
— Ты почувствовал возбуждение, когда она так липла к тебе?
— Нет.
Княжна долго смотрела на него. Внимательное и изучающее выражение на лице сменилось недоуменным и растерянным.
— А я… тебе действительно нравлюсь?
— Очень. Я люблю тебя. Люблю до безумия.
— О, мой милый, — Ника подалась к нему, положила голову ему на грудь. Я так боялась, что ты…
— Ты о чем? — удивился Эндфилд.
— У нас, патрициев, нравы достаточно свободные. Все привыкли заниматься сексом с кем попало… Принято считать, что чувственность не должна сдерживаться. Новизна ощущений…
Ника замялась.
— Я не из этой серии, — сказал Джек. — Пусть у меня плебейский взгляд на половую мораль, но я намерен и дальше его придерживаться. Более того, я не потерплю измен.
— И что же ты сделаешь, мой герой? — Ника подняла голову и лукаво посмотрела на него.
— Убью… — ответил Капитан. Помолчал и добавил: — Всех. И, между прочим, я вполне серьезно.
— Хорошо, — после некоторого раздумья произнесла девушка. — Пусть будет так.
Наутро позвонила мать Ники. Клавдия появилась на экране хмурая, помятая, злая. Она проигнорировала Эндфилда, который первым вошел в фокус видеодатчика телефона, и обратилась к Нике:
— Извини за вчерашнее. Я уезжаю… Можешь делать что хочешь и с кем хочешь… Мои советы будут теперь поняты превратно. И еще. Я не имела права выгонять тебя из дома, ведь это твой дом… Не живите вы в этой конуре… Хотя для него, — Клавдия сделала усилие над собой, чтобы не сказать что-то типа «безродного пилота», — и такое жилье — редкая удача.