Забег на невидимые дистанции
Шрифт:
Он вспомнил ВСЕ и укрепился в мысли, что один виноват в случившемся. Родители, скорее всего, возненавидят его и будут негласно обвинять всю жизнь. Так все и будет, он согласен с этой участью. Но их ненависть и в сотую долю не сравнится с отвращением, которое Йен сам к себе испытывает. Он несет ответственность за случившееся и обязан искупить вину. Он все исправит.
Пока Йен лежал на полу в гостиной, скорчившись, а отец вытирал руки от крови о собственные брюки и утробно дышал, раздумывая, продолжать или его непутевому хреносынку на сегодня хватит, мысли Йена вихрем кружились вокруг того, что он обязан сделать.
Нону Флинн так и не нашли.
Episode
1
– Ты уверена?
– Полностью.
– Мистер Зейн проткнет нас циркулем, если узнает. А потом и родителям расскажет.
– Если узнает, – улыбнулись в ответ, и эта улыбка как бы отметала любые сомнения.
Упомянутый мистер Зейн являлся не кем иным, как учителем математики младшей школы Мидлбери. Именно его урок было предпринято прогулять ради важнейшей стратегической вылазки, несущей ряд последствий социально-политического плана в микроклимате их класса и всей школы. Иными словами, уважение и признание учеников даже средних классов им обеспечено, чем бы все ни кончилось. Не то что бы во внимании школьников была жесткая потребность, скорее, оно станет приятным бонусом к запланированному приключению. Победителей не судят.
Плетеная из толстой стальной проволоки сетка-рабица по периметру окаймляла закрытую территорию, чем немного омрачала исполнение плана, а если подумать, то очень даже серьезно она его омрачала, буквально ставила под угрозу, так ему показалось, когда он подержался за нее и оценил прочность. В довольно крупные ромбовидные ячейки свободно проходила детская рука до плеча, однако совершенно очевидно, что полностью пролезть в нее девятилетний ребенок не смог бы, вынужденный подчиниться законам физики.
Это хорошо, что они побывали здесь ранее, провели осмотр и предприняли меры. Кажется, в фильмах, которые смотрит папа по вечерам, это называется сложным термином, созвучным со словом «инсценировка», нужно его обязательно узнать и запомнить, чтобы можно было блеснуть перед сверстниками.
Мальчуган с сомнением разглядывал прямоугольную табличку толщиной в два указательных пальца, то ли из плотной резины, то ли из пластмассы, с приподнятыми краями и слегка вдавленным желобом по центру. Внушительным грузом она висела на сетке прямо напротив глаз и предупреждала, что территория является собственностью «Юлитед Индастриз», и вход на нее запрещен категорически. В ужастиках дети, с которыми случаются неприятности, обычно носят ярко-желтый дождевик, и табличка была точно такого цвета, видимо, чтобы бросалась в глаза в любую погоду и при любом освещении. Матовая поверхность с тиснеными буквами (выглядело это дорого, да и на ощупь было приятно) ярким блоком выделялась на фоне унылого пейзажа за металлическим ситом.
Мальчик посмотрел на спутницу, но та как будто и не заметила никакой таблички. Ничего удивительного в таком поведении не было: невидимым для нее становилось все, что могло помешать ее планам. Хотя прозрачной табличка, конечно, не была, да и размеры ее не оставляли шанса быть незамеченной, но для мальчика она как-то тоже перестала иметь значение и бросаться в глаза. Отвлекшись, он стал рассматривать то, что было прямо за нею, и быстро забыл о ее угрожающем существовании.
Изрытая строительными углублениями и канавами темно-бурая почва, тут и там наваленные груды влажной земли, песка и белых кирпичей, таких пористых и местами оплывших, будто на них пролили серную кислоту, металлические конструкции, тронутые сыростью и рыжим налетом, словно плесенью, – вот, что предстало их взору, собираясь в единую картинку, как элементы калейдоскопа. Недостроенное T-образное здание занимало две трети заброшенной территории, плотью его был бетон, костьми – арматура, порами – зияющие тьмой бесчисленные узкие оконца, напоминающие бойницы в средневековых замках из энциклопедий по истории. Из сломанных суставов торчали коричневые прутья, большего пока не удавалось разглядеть.
– Помочь не хочешь?
Девочка скинула с плеч рюкзак и ловко вытащила мощные кусачки длиною почти как вся ее рука – он никогда таких не видел.
– Где ты их достала? – на выдохе спросил мальчик.
– У отца в гараже и не такое есть.
Они обошли ограждение несколько раз, прежде чем выбрали для проникновения самое безлюдное и неприметное место в тылу здания. Поблизости не было автобусных остановок, лишь закрытая автомойка, разорившийся супермаркет и начало спального района, муравейника однотипных унылых семиэтажек, люди в которых бывали только по вечерам и вряд ли смотрели в окна, а на улицах здесь, в отличие от центра Мидлбери, крайне редко кто-то появлялся.
– А если там камеры?
– Если ты передумал, я и сама могу, – спокойно ответила девочка без тени обиды, что, кстати, обидело его куда сильнее.
– Я не боюсь, – он покусал засохшие губы. – А эта штука точно справится?
– Должна. Но придется налечь вдвоем, иначе давления будет недостаточно. Она для взрослых рук, а сетка тут около дюйма, толстенная.
Минут десять ушло на то, чтобы разобраться, каким образом вместе давить на длинные неудобные ручки, стараясь сомкнуть их, при том не мешая друг другу, под каким углом и с каким нажимом кусать металлический прут, чтобы он неохотно разошелся надвое под действием прилагаемой силы. После первого успешного перекуса дело пошло быстрее и без пререканий, некоторое время спустя отверстие нужного размера приглашающе зияло в ограждении, напоминая почему-то дыру в собачьей конуре, только более кривую.
– Вот и все, – резюмировала девочка, отодвигая в сторону вырезанный кусок сетки и отмечая про себя, что он довольно тяжелый, пока напарник прятал инструмент взлома обратно в рюкзак на ее плечах.
Прошмыгнув внутрь подобно двум крысам в водостоке, они для начала внимательно осмотрели территорию, на которой чуть больше полугода назад кипела ежедневная работа и даже стоял подъемный кран. Строители, казалось, тусовались здесь днем и ночью, им даже ставили биотуалеты и мобильные души, привозили еду, в общем, стройка шла непрерывно и очень многообещающе. Сейчас ничего примечательного здесь не обнаружилось, кроме разнообразной формы и размеров кусочков железа, которое можно было попытаться собрать и сдать в пункт приема металлолома на другом конце города. Но чтобы вывезти его отсюда и доставить до места, понадобится помощь взрослых, а это вариант неприемлемый, по очевидным причинам.
– Почему они все бросили?
– Папа что-то говорил об отсутствии перспективы в этом районе. Здесь должны были продолжать строиться жилые дома, – девочка махнула рукой куда-то на запад, – но там что-то случилось, все отменили. Вот и это, получилось, строить не для кого. Перестали финансировать.
– Хоть бы что-нибудь интересное оставили. Как же мы уйдем отсюда ни с чем? Смысл был тогда…
– Отставить панику. Внутри точно что-то будет.
Оба знали, что здесь должен был появиться госпиталь, судя по разговорам взрослых. Еще ходила легенда, что планировался развлекательный центр с боулингом и кинотеатром, но в нее почти никто не верил, даже дети, которым бы такое место в скучном Мидлбери очень понравилось. Прежде, чем стройка стала заброшенной, здание успели возвести до двух с половиной этажей. Местами стены отсутствовали, благодаря чему снаружи проглядывали узкие бетонные лестницы, ведущие наверх крутым подъемом с маленькими пятачками пролетов. Их оказалось пять на все здание, кое-где ступени раскрошились и осыпались, и вместо бетона в воздухе висел каркас из толстой проволоки, словно непрогруженная текстура в видеоигре.
Не спеша подниматься на следующий уровень, напарники внимательно исследовали первый этаж, затаив дыхание и наслаждаясь запретной деятельностью, плоды которой вкушали в первый раз, а потому они были особенно сладки. По углам ютился разномастный строительный мусор: треснувшие ведра в корке краски или битума, ковши с отломанными ручками, одеревеневшие вонючие тряпки, куски брезента, банки растворителя с торчащими из них кисточками, куски дерева и монтажной пены вперемешку с землей, пара мешков цемента, окаменевших, как аммониты.