Забег на невидимые дистанции
Шрифт:
На переднем пассажирском, упираясь острыми коленями в бардачок, сидела крепко сложенная девушка с коротким, но густым хвостом на затылке. Она внимательно смотрела вперед, словно в любой момент ожидала внезапности, и катала между пальцев неприметное мужское кольцо, висящее на груди на тонкой цепочке, слишком большое, чтобы она носила его на пальце, а потому исполняющее роль оберега. Мужчины догадывались, откуда оно у нее, но хотелось бы знать точного дарителя.
На ней как влитые сидели высокие берцы, туго зашнурованные в голеностопе. Только так она могла поручиться, что тонкая ступня не выскочит из обуви, если придется гнаться за кем-то, или, напротив, убегать. При ее должности мобильность имела стратегически важное значение. А к обязанностям девушка относилась серьезно.
Черные джоггеры из плотной котоновой ткани были усеяны карманами-клапанами покрупнее и поменьше. В одном из них, на правом бедре, лежал сотовый телефон устаревшей модели, по всем остальным удобно расфасованы средства ручной самообороны от кастета до перцового баллончика. Потому что никогда не знаешь, с чем тебе предстоит столкнуться, но готовым нужно быть ко всему (так говорил отец – и всегда оказывался прав).
Поверх выстиранно-темной, чуть растянутой водолазки с высоким горлом и ниндзя-рукавами болтался легкий бронежилет – с карманом на груди, фастексными регулировками на плечах и рифлеными вставками из более жесткого материала по бокам. Он больше напоминал ранец парашюта, и реальной нужды в нем не было (как и в водительских перчатках), однако девушке нравилось носить его как потенциально полезный аксессуар, придающий значимости всему облику и избавляющий от лишних вопросов. На голову она нахлобучила темно-серую бейсболку с вышитой эмблемой NASA.
– Ну так что, – продолжил пожилой мужчина с заднего сидения, словно разговор был прерван несколько минут, а не часов назад. Однако каждый в салоне «Плимута» понимал, о чем речь, и помнил, на чем все остановилось в прошлый раз.
– Если бы ты знала, чем все обернется, поступила бы точно так же?
– Да.
– Гм-гм. Действительно была готова совершить необратимый поступок? – джентльмен подался чуть вперед, чтобы лучше услышать ответ молодой особы.
– Я была не в себе. Поэтому да. И сейчас я бы сделала то же самое.
– Знаешь, Джен, – подал голос водитель, – я тебе по-доброму завидую. Моей жизнью так никто никогда не интересовался.
Девушка смутилась и поспешила поправить козырек бейсболки.
– Стоит признаться, она сидит тут вовсе не потому, что моей жизни что-то угрожает, – подал голос господин сзади, не забывая манипулировать тростью, которой размахивал по салону, – по крайне мере, пока я не подался в политику. Мы все хорошо понимаем, что я нанял себе телохранителя с иной целью, непосредственно связанной с моим родом деятельности. Часто общаясь с такими субъектами, как она, набираешься вдохновения и материала. Твоя история поразительна и достойна сюжета книги, я понял это с первого взгляда в твою сторону, милая моя. У тебя на лице написано: со мной всю жизнь происходили невероятные вещи, но мне некому о них рассказать. Рано или поздно я все из тебя вытяну, будь уверена. Однако же мне нужно знать историю с самого начала, чтобы не путаться. Желательно с самого детства, сколько ты сможешь вспомнить. Понимаешь, о чем я говорю? Времени у нас много.
Девушка вновь без надобности поправила бейсболку, стараясь скрыть улыбку от доброго прищура шофера.
CHAPTER I. RISK TENDENCY
Episode 0
Сидеть у отца на плечах было высоко, но вовсе не страшно. Напротив, ей это нравилось: отсюда открывался великолепный вид на вход в парк аттракционов, куда они только что приехали. Стоя на земле, она вряд ли могла бы, при своем росте, полноценно разглядеть вывеску огромных размеров, которая гласила: ГЛЭДСТОУН-ПАРК.
Крупные буквы складывались из разноцветных, гипнотически мигающих лампочек на толстой оранжевой платформе, как будто панель управления космическим кораблем для великанов. Вход в парк и все, что за ним виднелось, уже сейчас сияло огнями, словно рождественская елка. Мало на какого ребенка этот вид не произведет впечатления. Дети, в отличие от взрослых, еще умеют искренне радоваться мелочам, а посещение парка развлечений преисполняет их томительно-восторженным ожиданием самого счастливого события в жизни. В тот вечер даже воздух во рту казался сладким, а окружающие краски яркой пыльцой оседали на ресницах, продолжая мерцать. Ощущал ли подобное кто-то из взрослых? Увы.
Несмотря на слабые протесты матери («она не успела устать, пусть сама идет, взрослая ведь уже, не приучай ее все время на руках таскать») отец все равно поднял пятилетнюю дочь (к ее великой радости, надо сказать) и посадил на плечи, в «гнездо птеродактиля», как они это называли. Девочка обожала всех рассматривать, подмечая невидимые взрослым детали, а с возвышенности делать это было куда удобнее. Взрослые считают себя умными и всезнающими, но зачастую не замечают самых очевидных вещей – к этому выводу путем нехитрых наблюдений успела прийти юная особа в своем малом возрасте.
Теперь же, свесив ноги в толстых серо-голубых колготках на широкую грудь отца, ради чего он предусмотрительно снял с нее сандалики из кожзама и кинул в карман куртки, и ухватив мужчину за крепкую шею, девочка пристально следила за происходящим вокруг со своего наблюдательного пункта, которому могли позавидовать все приехавшие в парк дети (и шпионы тоже). Не хватает рации, – размышляла она, – чтобы докладывать кому-нибудь обстановку. Или хотя бы делать вид, что докладываешь. А вдруг сегодня здесь произойдет что-то необычное?! Она была почти уверена в этом, предчувствовала, как умеют только дети.
Если бы она знала, кто такие колоссы, то ее отец несомненно показался бы ей таковым (по крайней мере, в восприятии пятилетнего ребенка). Он шагал плавно, твердо и уверенно, и за один свой шаг делал 2-3 шага мамы, это уж точно. Поэтому ей приходилось идти гораздо быстрее, чтобы поспевать, но она, наверное, к этому уже привыкла. Недовольство на ее молодом лице появлялось, когда отец делал другие вещи, например, не слушался ее в чем-то или задерживался с работы. Или не мыл посуду, которую обещал помыть.
Очень много машин самых разных цветов и форм стояли на парковке, словно легион бронированных блестящих жуков на военном параде, ожидая скорого заката. В толпе царило возбужденное оживление, такое густое, что можно было протянуть руку в воздух и потрогать его, на ощупь как арахисовая паста или мягкая карамель. Дети и взрослые сновали туда-сюда, как будто наперегонки. Отовсюду одновременно слышался шум аттракционов, разговоры, смех, визг и музыка уличных музыкантов. Так много звуков, что даже не знаешь, куда повернуть голову и как обнаружить источник каждого из них. На уровне перемещения девочки воздух казался ощутимо теплее, чем внизу, у земли, и щедро напитан ароматами попкорна, сладкой ваты и молочных коктейлей со вкусом ванили. Получается, парки развлечений тоже пользуются духами, – подумала девочка мимолетно, – как мама.