Забег

– Коль, ну зачем тебе это? Ты каждый год пытаешься и всё без толку. Оно того стоит? – спросил Ваня, что есть сил натирая себя мочалкой.

– Конечно! Я уже восемь лет дома не был! – ответил Коля и встал под душ.

– Ну, так лети домой! Ты и так здесь дольше всех, кого я знаю, – сказал Ваня, продолжая тереть себя мочалкой, но это не очень помогало, смазка, которой он сегодня вымазался с ног до головы, никак не хотела отмываться. Он знал, что она не отмоется, а будет медленно сходить в течение двух недель,

– И дольше всех кого не знаешь, тоже, – сказал Коля, вымывая пену из волос на голове, – в прошлом месяце я стал официальным рекордсменом.

– Тем более! – сказал Ваня, – может, хватит уже? Нормально заработал за это время, наверное.

– Да ничего я не заработал. У меня трое детей, которые, считай, без меня выросли. Все деньги на них уходили. Если сейчас вернусь, то буду сидеть без работы и без денег. Нет, я сам отсюда ни за что не улечу. Рано ли поздно всё равно спишут на Землю, но тогда уже будет и пенсия большая, и совершенно другой соцпакет. Там с каждым годом прогрессия хорошая накапливается. И если тебя списали, а не сам улетел, то это вообще золотые горы.

– А как ты думаешь, почему кроме тебя никто так долго здесь не проработал? Может это вредно для здоровья? Или для психики? Не выдерживают люди по столько лет на станции, – сказал Ваня, продолжая безрезультатно тереть испачканные в смазке места, а таковых было почти всё тело, потому что ему пришлось залезть под большой вал целиком, чтобы понять, чем его там заклинило. Спецовка уже отправилась в мусорку, потому что это не отстирывается по определению. Теперь ещё новую у завхоза выклянчивать.

– Конечно, вредно! Ещё как. Но тут есть нюанс. До пяти лет тебя будут всячески поощрять работать дальше. И если в течение этого времени поводов не продлевать контракт нет, то тебя выгоднее оставить, чем заменить. А вот после пяти, когда основная масса уезжает, уговаривать никто не будет, но зато внимание к оставшимся особое, – сказал Коля, дотянулся до полотенца и стал не спеша вытираться, надеясь, что Ваня тоже скоро закончит, и они вместе пойдут ужинать. Но дело это было бесперспективное, потому как тот не собирался прекращать оттирать смазку.

– Почему так? – удивился Ваня.

– Пять лет это рубеж, который не многие преодолевают. Но, в тоже время, до которого дорабатывают большинство. И раньше улетать никто не хочет, и дольше мало кто выдерживает. Но вот те, кто выдержал, к тем уже особый интерес. Нас чаще обследуют медики и психологи. Изучают, короче, как на человеке скажется такая долгая вахта, – сказал Коля.

– Доплачивают хоть за это? – спросил Ваня.

– Нет, конечно! Типа, скажи спасибо, что не гоним и даём возможность зарабатывать подольше. Но я не в обиде. Продержусь сколько смогу. Но поскольку домой хочется попасть, приходится в забеге участвовать, – ответил Коля.

– Бестолковое дело, – скептически сказал Ваня.

– Вовсе нет! Я, как самый опытный участник, уже выработал свою систему. Мои результаты каждый год были всё лучше и лучше. Прям вот чувствую, что в этом году у меня получится! – уверенно сказал Коля.

– Ну, ты бы не обнадёживался раньше времени. Тут каждый год приезжают и помоложе и повыносливее чем ты.

– Тебе не понять! – Коля немного обиделся, – надежда выиграть месячный отпуск на Землю, это может единственное, что позволило мне продержаться восемь лет. Без этого я бы уже давно скис и сдался. А эта цель меня всё время подстёгивает. А моя семья, тем временем, живёт в достатке.

– Но без тебя, – вздохнув, сказал Ваня.

– Ладно, мойся тут хоть до завтра, – Коля окончательно обиделся, похоже, Ваня попал в больное место, – я в столовую.

И не продолжая разговор, решительно зашлёпал босыми ногами по мокрому полу в сторону раздевалки.

Ваня вздохнул ещё раз и продолжил тереть себя мочалкой, думая о своём и совершенно не обращая внимания на результат.

За последние пятьдесят лет орбитальная станция сильно разрослась. Количество сотрудников увеличилось в разы, до такой степени, что даже уже не все всех знали. Часто можно было встретить совершенно незнакомого человека.

Люди прилетали по контрактам, заканчивали работу, улетали, ротация шла и при большом населении станции казалась достаточно активной. Хотя это было и не совсем так. Контракты заключались на два года, если стандарт. Меньше редко, только если требовалось присутствие какого-то узкого специалиста, для какой-то определённой работы.

Стандартный договор шёл с автопродлением, если не возникало проблем у сотрудника. Здоровье или психика могли не справиться. Но это было редкостью, потому что предварительный отбор был довольно серьёзным.

Но вот улететь и вернуться было нельзя. По крайней мере, рядовым контрактникам. Только высшие чины обладали такой привилегией. Доставка людей на станцию стоит довольно дорого. Проще нового привезти, благо там очередь на годы вперёд стоит, чем отсюда в отпуск катать. Нет такой опции… точнее, почти нет.

Один шанс слетать на Землю всё же оставался. Для этого нужно было выиграть ежегодный забег по станции. И раз в год, один счастливчик, летел на целый месяц в отпуск на Землю за счёт компании.

Психологически всё было рассчитано верно. Это мероприятие давало надежду тем, кто хотел продержаться на станции подольше. Даже пять лет выдержать было нелегко. Но если есть надежда выиграть, и эта надежда может питать тебя целый год, то это даёт цель, которая не позволяет тебе думать о прекращении контракта, а подменяет желание вернуться на Землю, желанием съездить в отпуск.

Конечно, компания была заинтересована, чтобы люди, которых завезли по контракту, работали как можно дольше. Но оказалось, что пять лет является каким-то необъяснимым рубежом, за который перейти могут очень немногие. И даже если перешли, то чем дальше, тем им держаться тут тяжелее. И для них этот «забег» особенно важен.